С профессиональным кинематографом, с большим кинопроизводством, куда вовлечены сотни людей, я познакомился на «Мосфильме», работая ассистентом режиссёра по реквизиту на фильме «Причалы». Я попал во чрево огромной киностудии, не такой, конечно, гигантской, как киностудии Голливуда, но всё-таки большой. Режиссёром «Причалов» был Анатолий Петрицкий, известнейший советский кинооператор. Он снял много фильмов, но самой известной его работой была «Война и мир», куда его пригласил Сергей Бондарчук. «Война и мир» – фильм уникальный, он весь состоит из кинематографических находок и открытий. Художественные решения этой эпопеи особенно ценны тем, что они не превратились в штампы. Фильмы Андрея Тарковского разобраны на «цитаты», а «Войну и мир» никто не повторял, не копировал, не обесценивал. Такой разнообразной изобретательности в кино больше не было – ни в советском, ни в мировом. «Война и мир» – вершина творчества Петрицкого и Бондарчука.
Естественно, я смотрел на Анатолия Анатольевича, как смотрят на божество, ожидая от него чуда. Но никакого чуда не происходило. Петрицкий демонстрировал редкое равнодушие к подготовительной работе. Если я спрашивал его, какую гитару нужно взять на съёмки, он отвечал, что любая сгодится, а в экспедиции, на съёмочной площадке вдруг начал требовать гитару другого цвета. Пришлось рыскать по магазинам, давать объявление в газете. То же повторялось с костюмами, не только с реквизитом. Его не интересовал фильм, и это понятно – сценарий скучнейший. Моя реквизиторша Лариса, сидя в своей мосфильмовской каморке, заваленной всякой всячиной, искренне недоумевала, почему Петрицкий взялся за «Причалы». Наверное, он хотел попробовать себя в качестве режиссёра, но ничего интересного в портфеле сценариев не нашлось, пришлось согласиться на «Причалы». Я не видел его улыбающимся, с горящими глазами, он был воплощением унылости. Только дважды он вырвался из душивших его лап равнодушия.
Первый раз – когда мы готовились к съёмкам на корабле, оператор долго примеривался, как бы выстроить кадр, Петрицкий вдруг сорвался с места, закричал на оператора и его помощника. «Вы что возитесь! Вот как надо!» – сам сел на тележку, припал к окуляру кинокамеры, велел актёру играть эпизод. И тут перед моими глазами произошло что-то удивительное. Петрицкий как-то очень просто, одним движением круто развернул камеру, скользившую на рельсах, и я, наблюдая за его движениями со стороны, увидел, как всё это получится в фильме. Одним движением он изменил крупность, ракурс, перспективу и объём кадра. В ту минуту Анатолий Анатольевич оказался на своём месте. Он был как самурай, сразивший коротким безошибочным движением могучего и подвижного врага. «Неужели это так трудно сделать?» – с досадой бросил он в лицо оператору.
