"...Если б Свифт действительно ненавидел людей, он бы не делал это так страстно."
Мертвец внутри живого. Старик в ребенке. Ужас и - бессилие.
"И всех подобных Нерону людей можно сравнить с детьми: они именно дети по нетронутой, непроясненной мыслью непосредственности своей натуры. ...Отживший старик, в отдельных же случаях - дитя."
*
"Я похож на Люнебуpгскую свинью. Мышление - моя стpасть. Я отлично умею искать тpюфели для дpугих, сам не получая от того не малейшего удовольствия. Я подымаю носом вопpосы и пpоблемы, но все, что я могу сделать с ними - это пеpебpосить чеpез голову."
Спасибо. Къиркегор не давал полезные рецепты, он ставил лишь диагноз себе: "Если переход от бессознательной непосредственности к сознательному просветлению чересчур замедляется - начинается меланхолия. Что ни делай после того, как не старайся забыться, работай, развлекайся... меланхолия остается."
Меланхолия уничтожается лишь знанием о причинах её. Но меланхолик как правило не знает причин своего недуга. А если и знает, - то: "предпочитает, чтоб его все считали развратником и негодяем, чем чтобы они узнали его тайну." Боится потерять свой страх - свою спасительную гавань?
"Истерия духа."
А чем же ещё являются все эти сочинения, где - вопит, выкореживаясь из понятий и формул, из любви и ненависти - в бесконечном пространстве между пустотой и осознанием этой пустоты, - больной несчастный Серен Къиркегор?
Теряя разум, заборматывая жизнь, заговаривая боль, камлая над самим собой, обвиняя и оправдывая себя, пытаясь снова и снова, снова и снова пытаясь что-то ещё объяснить, доказать, пытаясь снова и снова, и снова...
"Если б у меня была вера..."
"Он отрекся от веры, чтобы обрести знание... Но знание оказалось даром, подобным тому, которое выпросил у богов Мидас: все обращалось в золото, но все умирало или превращалось в прекрасный призрак, в тень, в подобие реальности, как обратилась для него в тень или призрак Регина Ольсен."
Так писал о нем Л.Шестов.
Да. Мидас.
Тени, призраки... карусель.
Бесконечный разговор с Региной.
Тоскливый и умный.
"Люди тают" - остается пустота. Но природа не терпит пустоты, пустота - заполняется страхом. Страх очищает. Ирония добавляет в страх то восхитительное чувство сомнения, без которого любовь - невозможна.
"Я только что пришел из общества, душою которого я был... А я... я погибал и хотел застрелиться."
Но - не застрелится, он слаб. То, что у Вертера снаружи, у Йоханнеса внутри. Боль, тоска, страх, зависть. Кавалеровщина...
