Я немного приуныл: Лепетов всегда олицетворял для меня глоток свободы. Он каждый раз при встрече с таким задором рассказывал о своих участиях в различных перестроечных акциях в городе и области, что у меня от зависти слюнки текли. Лепетов реально участвовал в исторических событиях, а я прозябал в глухой провинции; история словно упорно обходила меня стороной. Там пробивался свет, тут оставался полумрак. Но теперь и в том краю все, казалось, стало угасать. Люди разочаровывались в политике, перестали верить новоиспеченным «сторонникам демократии», по сути, лжецам, ворам и лицемерам. Энтузиазм первых перестроечных лет с расстрелом Белого дома в Москве и окончательным развалом Союза сошел на нет; огромная, мощная, крепкая страна свернула куда-то в сторону, куда — никто еще не понял. Но Володька не стал больше над этим задумываться, теперь он жил предпринимательством, стал горячо доказывать мне, как все изменится, когда рынок окончательно восторжествует в экономике, свободный, независимый рынок, и страна расцветет и наконец-то догонит и перегонит околовсяческие штаты. Вот он купил акции «Меркурия». Компания серьезная, солидная, нефти в России хватит еще на века. Прогореть с такой компанией он никогда не прогорит. Каждые три месяца обещают небольшой процент; в конце года — крупные дивиденды. Все теперь будет, как на западе. Акции одной американской компании, работающей с тридцатых годов, теперь стоят миллионы; предприимчивый американский дедушка, в свое время с прицелом на будущее купив их, оставил внукам солидное состояние. Теперь так будет и у них. Через каких-то двадцать-тридцать лет приобретенные им акции будут стоить втридорога! А что такое двадцать лет — не успеешь оглянуться!
Я узнавал прежнего Лепетова. Тот постоянно рьяно брался за новое, загорался сырыми, нередко непродуманными идеями, и никогда не доводил их до логического конца. Порыв его быстро иссякал и, как правило, сам он в конце концов попадал впросак, что называется, «вляпывался».
— Ты искренне в это веришь? — спросил я.
— Да разве можно сомневаться? Акции «Меркурия» выше на пять процентов акций других аналогичных кампаний, я постоянно слежу за рейтингом фирмы в «Коммерсанте».
— Не знаю. Разве тебя история с «МММ» ничему не научила?
— Это совершенно другое! Здесь все открыто, ясно, просто: честный бизнес, строгая отчетность перед акционерами!
— Ну, ну, — скептически хмыкнул я. Можно было только позавидовать воодушевлению Лепетова. Ему уже ничего не докажешь, ни в чем не переубедишь, поздно. Вера — великая сила, она, утверждают некоторые, сдвигает горы, изменяет течения рек.
