Рюмашка язык развязывает быстро, мы пошли бередить прошлое, чудачества свои да чудаков знакомых перебирать. Много разного в памяти отпечаталось, запечатлелось и смешного, и грустного.
Все со мной согласились, что теперь совсем другие требования, теперь и медалисты с трудом в институт могут пробиться, их отсеивают, как хотят, почти всё на взятках держится.
— Да сейчас скажи кому, что я три раза в сессию математику пересдавал — не поверят! — воскликнул Карпюк. — А были феномены, как, скажем, Выжегов, которые и по пять раз кряду за хвостовками бегали.
— Давайте и за их здоровье выпьем, — предложил Литвин.
Чокнулись, выпили, стали закусывать. Сигаев поинтересовался, как Литвину удалось выбраться в Донецк. Надо сказать, все мы в разные годы мечтали вырваться отсюда, кто в Харьков, кто в Киев, но после внезапно накатившей перестройки планы многих из нас рухнули: неожиданно резко выросли цены на обмен, подорожала жизнь, обесценились деньги, окончательно развалился Союз…
Литвин ухмыльнулся:
— Учиться надо, — и снова поднял рюмку. — Давайте лучше выпьем за будущее, — сказал, как бы оставляя за собой право на тайну.
От неприкрытого снобизма Литвина меня покоробило: кого он из себя изображает? Ведь и дураку понятно, что Литвин ничуть не лучше их, ему просто подфартило. Сейчас. Завтра фортуна может повернуться к нему другим местом. Стоит ли кичиться по этому поводу и строить из себя баловня судьбы?
Но Литвин, видно, думал иначе и считал нас, своих приятелей, если не неудачниками, то уж невезучими точно.
— Выпьем за то, чтобы и вам когда-нибудь так же повезло, — быстро проговорил он, пока не все еще опрокинули рюмки.
Когда тебе желают хорошего, отвечать нужно тем же. Тост поддержали все и выпили.
— Может, «пулю» распишем как раньше? — предложил Литвин.
— Почему нет, — все согласились с ним.
— Только не на деньги, — бросил Сигаев. — На деньги я всегда пролетаю.
— Я тоже не при деньгах, — поддержал его Карпюк.
— Как пожелаете, — сказал Литвин, выуживая из комода заранее приготовленную колоду. — «Ленинградку», до двадцати. На вечер должно хватить.
Уселись вокруг небольшого журнального столика. Обговаривать условия игры не стали: мы всегда играли по одним и тем же правилам. Карты раскинул Карпюк.
— Шесть виней, — тут же объявил Литвин, сидящий по левую руку от Карпюка.
— Пас, — сказал Сигаев.
— Шесть бубей, — я решил побороться за прикуп. Четыре у меня были, червовый туз с маленькой, туз треф.
