Лехнаволокские истории | страница 9



— Он тогда сказал «приезжайте» и теперь сказал: «Через два дня позвоню». Два дня мы подождем.

— Подождем, — согласились все, отказываясь верить в худшее.

Юрка не стал с ними спорить и даже несколько смутился, когда неунывающий Саленко со всем жаром неуемной молодости неожиданно произнес:

— А я хочу сказать, что мир, как говорится, не без добрых людей, и мы вот не остались на улице, за что вам огромнейшее от всех нас спасибо.

— Да бросьте вы, ребята, — скривился Юрка. — Неужели я землякам не помогу! Всегда рад. Но Иван, Иван-то! Вот паразит, вот бестия!

Вернулся Пашкин, вытащил из-за пазухи стеклянную бутылку, закупоренную белой пластмассовой пробкой.

— Вот, — торжественно объявил. — Спирт достал: водки на такую ораву разве станет?

Компания оживилась, задвигались граненые стаканы, но Юрка, пить больше не стал. Словно обремененный тяжестью, поднялся со стула, стал прощаться.

— Ну ладно, пока переночуете здесь, а там видно будет. Мне пора: завтра чуть свет вставать. — И несмотря на настойчивые просьбы еще немного задержаться, откланялся и вышел, окликнув за собой и Митяя.

Митя-блаженный, однако, догонять Юрку не стал. Сначала проворно подскочил к Резнику, который также поднялся из-за стола, так как хотел пораньше лечь спать и уже направился было в комнату, и, переминаясь с ноги на ногу, робко попросил у него двадцатку.

Его пьяненькие (а пить он не умел совсем, быстро хмелея), съёженные глазки смотрели на Виктора кротко и жалостливо.

Виктор добродушно улыбнулся, видя, какой мольбой полна душа Митяя, и хотя он не раз сталкивался с подобным типом попрошаек и понимал, что двадцатку эту можно считать выброшенной на ветер, все же снисходительно протянул деньги, спросив только без всякой задней мысли:

— А отдашь хоть?

— Конечно, отдам, как же не отдать-то? — чуть ли не скороговоркой ответил Митя и тут же выскочил вслед за Юркой.

Виктор, нежась, в блаженстве вытянулся на раскинутой диван-кровати. Рядом с ним мог поместиться еще кто-нибудь, остальным Пашкин кинул на пол широкий матрас, несколько штопанных-перештопанных ватных одеял и старые шинели под голову вместо подушек. Все сумки сгрудили между стоявшем в углу комнаты трюмо и невысоким, заставленным разными безделушками пухлым комодом.

Несмотря на огромное желание спать, Виктор долго не мог уснуть, непроизвольно слушал непрекращающиеся шумные разговоры на кухне, которые в большинстве своем крутились вокруг одного и того же: как вас так жестоко могли обмануть, мир не без добрых людей, огромное тебе спасибо, Сашуня, что ты нас понял и приютил, теперь нам не страшен ни дождь, ни снег, ни ураган великий.