— Боялся?
— Ещё как! Как только собаку видел, сразу домой бежал. Очень боялся. А потом вырос и перестал на них внимание обращать. Да и они на меня тоже.
— А сейчас чего боишься? — заинтересованно спросил Кощей, наливая в миску молоко.
— Кроме темноты? — Баюн задумался, — Даже не знаю. Ничего, наверное, не боюсь.
— Даже Богатырей?
— А чего их бояться-то? Сказку прочитал и они уже спят. Ну я их и это… Б-р-р! Кстати, вот чего я боюсь. Что на столб меня опять отправят и вновь придётся этой гадостью заниматься.
Кощей поставил миску перед Котом. Тот принюхался и из уважения сделал глоток.
— А Змей Горыныч ветра боится, — неожиданно заявил Кощей.
— Ветра? — Баюн подавился молоком, — В смысле, нелётной погоды?
— Нет, именно ветра. Боится, что он в пещеру задует и всю его коллекцию бабочек испортит.
— Странный страх. А, например, Водяной, чего боится? Воды?
— Нет. Он, как и положено, боится засухи.
— А Яга? — не унимался Баюн.
— Яга боится молодость и красоту потерять, — Кощей блаженно прикрыл глаза, — Хорошо, что ей это не грозит.
— Потому что дальше некуда?
Кощей посуровел.
— Думай, что говоришь, — велел он, — Яга отлично выглядит, молодо. А уж её красоту описать — слов не хватит. Однажды, всё-таки, соберусь да портрет её напишу.
— Кажется у меня ещё один страх появился, — вздохнул Баюн, — Ну а ты сам-то, чего боишься?
— Ничего не боюсь, — быстро ответил Кощей, — Я самое великое Зло! Это меня все боятся!
— И всё же?
Кощей посмотрел по сторонам и зашептал Коту на ухо.
— Так ты же сказал, что их не бывает, — с насмешкой сказал Баюн, — А чего же тогда боишься?
— Детская травма, — серьёзно ответил Кощей, — Часто пугали. Веришь ли, до того дошло, что они мне мерещиться начали!
— Надо же, — пробормотал Кот, глядя на печку, — Какой кошмар.
— Вот-вот. Теперь вроде и знаю, что их нет, а всё равно страшно. Да и нет-нет образ из детства проскальзывает.
Баюн незаметно погрозил лапой Домовому. Тот испуганно спрыгнул за печку.
— Действительно травма, — Баюн понимающе кивнул, — Но Домовых и правда не бывает. Это я тебе, как профессиональный житель печки говорю. Уж я бы заметил.
— Вот и пробил твой смертный час, — Богатырь поднял меч, — Пришёл я, чтобы тебя, супостата и людоеда, жизни лишить. Слезай со столба.
— Мяу, — ответил Баюн.
— Много добрых людей ты погубил, ирод проклятый, — продолжал Богатырь, — Но сегодня положу я конец твоим злодеяниям. Спускайся и прими смерть от моего меча.
— Мяу, — повторил Баюн и принялся умываться.
