— Не могу я бросить туда людей!
Глазки Мохеля бегали из стороны в сторону, и Гувор вдруг понял, что новоиспечённый майор боится, да не просто боится, он на грани паники.
— То есть как?! — Гувор встал с кресла и попытался грозно нависнуть над подчинённым, что при его небольшом росте выглядело комично.
— Очень просто! — Мохель вдруг осмелел и заговорил развязно. — Большая часть верной вам стражи дезертировала через дворцовую канализацию!
— Какие же они верные, если дезертировали? — пробормотал Гувор и сел обратно в кресло.
— А если мы с вами не последуем тем же путём, то нас сожрут, минут через пятнадцать-двадцать! Причём сожрут в прямом смысле, поймите это, ведь нас атакует не обычный противник!
Гувор всё понимал, но бежать сейчас… Всё бросить, когда он, наконец, почти добрался до полной, абсолютной власти! И всё же если его сожрут, то не пригодится ему ни власть, ни богатство. Всё! Теперь он принял решение!
— Майор Мохель! — каркнул Главный прокурор, вновь вставая с кресла. — Вы уверены, что оборона не продержится больше двадцати минут?
— Так точно, ваша светлость! — забывшись, крикнул Мохель, который к тому же перепутал форму обращения к своему начальнику. — Таких людей, как тупица Ганс у нас больше нет, а те, кто остался, воевать не умеют и не желают!
«Ганс? Какой ещё Ганс?» — Гувор поморщился от резкого крика Мохеля, одновременно пытаясь понять, о каком-таком Гансе тот говорит. — «Ах да, Ганс! Ну и зачем сейчас нужна эта вчерашняя история?»
День назад, обезглавленное тело стражника Ганса нашли возле сломанной решётки сточной канавы, где был его пост. Сначала решили, что с незадачливым служакой расправились контрабандисты или разбойники. Впрочем, может, так оно и было, но дело приобрело совсем другой оборот, когда в сапогах убитого обнаружились обрывки королевского знамени, пропавшего во время переворота. Как штандарт попал к пьянице-солдату было непонятно, но Гувор тогда решил сделать из этой истории очередную интригу и объявил мёртвого Ганса государственным преступником, заговорщиком и пособником врагов королевства. Жаль только, что у этого зарезанного дурака не было семьи, которую можно было бы сослать или казнить в зависимости от того, куда зайдёт следствие. Однако в связи с бурными событиями, накрывшими столицу, дело обезглавленного Ганса было забыто и Главный прокурор занялся другими проблемами.
— Забудьте об этих гансах! — прикрикнул он на Мохеля. — Если не хватает людей, выпускайте Гвардию!
