— Добрый! — Закончила за него Анджелика, а затем, сама не понимая, что делает, обняла руками за могучую шею и прижалась щекой к чудовищной голове.
Дракон расплылся в улыбке от удовольствия.
— У нас это считается недостатком. — Проговорил он через некоторое время. — Если бы об этом узнали, меня наверняка съели бы, не глядя ни на каких родителей. А мне вот нравится быть таким, каков я есть! Нравится быть добрым, нравятся люди… Ну, в хорошем смысле этого слова. Все, кроме рыцарей!
— А откуда ты знаешь людей?
— Изучаю вас уже лет эдак с пятьсот. В разных мирах и цивилизациях.
— А сколько же тебе самому лет? — (Анджелика мысленно ахнула — младший!)
— Нет ещё и тысячи. — Ответил Драся, смущённо глядя исподлобья, и снова покраснел. Сейчас он больше всего напоминал подростка, которому неловко говорить о своём юном возрасте.
Анджелика вспомнила о своём юном возрасте и почему-то эта мысль напомнила ей о её наготе. Девушка не стеснялась дракона, но ей было отнюдь не жарко в этом мрачноватом каньоне. Она зябко поёжилась и обхватила себя руками.
— Достать бы тебе, какую-нибудь одежду. — Задумчиво проговорил дракон. — Жаль, что я не могу нести тебя под крылом в полёте. Слушай, если ты не против, то полетели отсюда поскорее!
— А куда? — Спросила Анджелика.
— Знаю я одно место, где тебя можно одеть и накормить. Только вот, неблизко это. Но выбирать не приходится, остальные места в этом духе ещё дальше, так что садись!
И он мотнул головой в сторону своей спины. Анджелика не заставила себя упрашивать и только спросила, поудобнее устраиваясь промеж лопаток дракона:
— А что это за место такое?
— Гробница!
Дальнейшие расспросы были пресечены так же, как и накануне: дракон взлетел и резкий, холодный поток воздуха заставил девушку захлопнуть, открывшийся было рот.
Они летели молча. Просто потому, что разговаривать было неудобно. Когда дракон оборачивался, чтобы что-то сказать, он сразу начинал заваливаться на крыло и рисковал врезаться в какую-нибудь скалу, а то и просто рухнуть. Поэтому решили поговорить потом, а пока Анджелике оставалось лишь любоваться пейзажем раскинувшемся внизу. Любоваться, впрочем, было почти нечем — под ними, куда не кинешь взгляд, простиралась мрачное, унылое плоскогорье, пересечённое многочисленными оврагами и каньонами. «Мир трещин!» — Подумала Анджелика, хотя это название подходило к данной местности лишь в отношении её внешнего вида. Всё остальное вроде бы было на месте: небо сверху, земля внизу, вода оказалась вполне мокрой и пригодной для питья, камни были твёрдыми, а воздухом можно было дышать.
