Анджелика почувствовала, что у неё к глазам подступают слёзы и закусила губу. Она посмотрела на свои ногти, розовые и коротко остриженные, потом ещё раз взглянула на рисунок. Она уже видела нечто подобное, где внешнее сходство сочеталось с совершенно ложным сюжетом и эта ложь снова касалась её! Правда на сей раз ложь была злая, и это больно задевало чувства девушки.
Она не нападала на несчастных влюблённых, она была существом попавшем в беду, гонимым и преследуемым! На неё охотились взрослые вооружённые мужчины и спастись удалось только благодаря помощи друзей и невероятному везению!
Однако что-то в этой картине было не так. Что-то ещё, а не только образ жестокой хищницы.
— Не припомню, чтоб я брала с собой дракона. — Сказала Анджелика, справившись со своими чувствами.
— Точно! — Воскликнул Чикада. — Это и есть то, что я хотел вам показать.
— Обычные фантазии перепуганных врунишек. — Проскрипел Рогелло Бодакула, про которого все на время забыли. — Про меня, например, говорили, что я сартак и пожираю собственных козлят. И много ещё всего сочиняли!
— Ну, уж ангелом ты точно не был! — Вставила Козаура. — Хотя сартак, это конечно чересчур.
— А, что такое сартак? — Спросила Анджелика.
— Легендарное существо. — Ответил за неё Чикада. — Хищник в шкуре копытного. Есть сказки о лошадях, козах и овцах питающихся мясом, обладающих клыками, но внешне никак не отличающихся от своих травоядных собратьев.
— Хватит разглагольствовать о сказках! — Заявила Козаура. — Нам дело делать надо.
— Я о деле и говорю. — Ответил Чикада. — Там куда мы хотим попасть, можно встретить и сартаков.
— Но причём здесь всё-таки дракон? — Снова спросила Анджелика. — Ведь его не было?!
— Точнее Вы его не видели, но это не значит, что его не было.
Анджелика уставилась на Чикаду в полном недоумении, но тот явно говорил не шутя.
— О белом драконе в этой книге есть несколько свидетельств, которые никак не связаны между собой, а значит, он не мог быть выдуман кем-то одним. Следовательно, его видели, и это говорит о том, что он существует.
— Предположим, что это так. — Сказала Козаура. — Но нам-то, что с того?
— Дракон, это аномалия, того мира, ещё одна трещина, если выражаться фигурально. А нас сейчас, прежде всего, интересует всё аномальное, что связано с тем примитивным измерением, из которого происходит эта книга. Конечно, кое-что здесь можно отнести на счёт воображения автора и тех свидетелей описываемых событий, которые ему о них рассказывали. Вот, взгляните сюда.
