– Вы разве еще не понимаете, что здесь происходит?
Глядя в ее посерьезневшее лицо, мне вдруг стало не по себе. Молниеносно вкусив всех алиеноцептивных ощущений, что только поступали в радиусе одного километра от меня, я быстро спросил:
– За нами следят?!
С мгновение она смотрела на меня, затем запрокинула голову и расхохоталась. Я начинал злиться.
– Нет здесь никого, кроме нас. Поверьте, никто нас сейчас не… не осознает.
– Не осознает, – повторил я задумчиво, – кстати говоря, я бы хотел знать, где вы все это вре…
– Так значит, ты пришел за Мартой?
Мои слова застряли в горле. В глазах нейрофизиолога гуляли искорки смеха.
– А я полагал, что наш разговор с директором ушел вместе с ним на дно, – процедил я сквозь зубы.
– А он мертв? Как жаль, – без выражения отозвалась лектор, – за чем ты еще можешь прийти, если не за ней. Ты ведь парень ответственный. Хоть и опаздываешь всегда на мои лекции, но никогда не пропускаешь их остаток. Никогда…
Мои узловатые пальцы сцепились друг с другом.
– Так вы знаете, где ее держат?
– Конечно, знаю, – она поправила на переносице очки. – Все в том же злополучном месте, в котором с тобой так несправедливо обошлись.
– Так и знал, что она там, – выкрикнул я.
Лектор странно улыбнулась.
– Еще бы ты этого не знал.
Я непонимающе на нее смотрел.
– А чего я тогда, по-вашему, не знаю?
– Хм-м, – деланно задумалась она, – ну, например, то, что и Марта сама по себе зачата столь же необычным методом, как и ее плод. Она – первый морфологически смоделированный эмбрион в мире, отцовские гены которого принадлежали герру Августу Полкомайзеру.
Мой рот неверяще раскрылся.
– Да-а-а, – протянула лектор, явно довольная произведенным эффектом. – Человеку, которого ты убил. Она его дочь. Она – наша разработка.
– Ваша? – переспросил я с угрозой в голосе.
– Айсберга, – невозмутимо поправилась нейрофизиолог. – По-крайнем мере, теперь ты знаешь, что с официальной точки зрения, прав на нее у них все-таки больше…
– Какие к черту права? – прорычал я. – Она человек!
– Правильно! – поддакнула лектор. – А значит, и сама делает выбор. Но неужели ты полагаешь, что ей там так уж плохо?
– Достаточно вспомнить, как они обошлись со мной!
– Поверь, – лектор миролюбиво выставила ладони вперед, – ее держат в тепличных условиях, как минимум, чтобы обеспечить качественное развитие плода…
– А что потом?!
Лектор натянуто улыбнулась, пожав плечами. Это было последней точкой моего кипения.
– Я ваш Айсберг с землей сравняю! – взревел я, и стулья в аудитории отъехали на шаг вместе с партами, некоторые из них с грохотом попадали.
