Так, еще раз… Он подстроил мне кому, чтобы я, находясь в ней, спас его, тем самым выкроив ему время для изобретения устройства, с помощью которого меня разбудят?…
Еще… Раз… Он подстроил мне кому, чтобы помочь мне из нее выйти…
По-видимому, некоторые обрывки своих мыслей я произносил вслух, судя по тому, как округлились глаза доктора Брозэфа и, судя по тому, как он качал головой и что-то говорил вполголоса подоспевшим дежурным. Меня мягко взяли под локоть и, не отвлекая от интенсивных размышлений, повлекли за собой в стационар.
* * *
Всю ночь и утро, находясь в палате или где-то еще, я лишь смутно замечал, что происходило вокруг. Все эти часы я напряженно размышлял. Не переставал задаваться вопросом, зачем Тесла все это подстроил и ради чего. И так ли это вообще? Вдруг я просто подгоняю факты в угоду своей догадке?
Вместе с тем, я бился над мыслью, как же он это сделал, если я его тогда еще не спас и вообще еще не пребывал в коме, а бродил себе по парку. Или это неважно, так как при любом раскладе, относительно него все это происходило в будущем… Или в повернутом вспять прошлом… Черт, голову сломать можно!.. Видимо, время в той мультивселенной нелинейно. Если оно вообще там есть…
Конечно, Тесла еще при жизни славился своей чудаковатостью, но не настолько, чтобы под конец своей жизни провернуть в высшей степени сложный и запутанный план, в котором не было никакого рационального зерна…
Только из-за уважения к заслугам великого ученого, я до последнего пытался найти оправдание его поступку… Что-то подсказывало, что магион был создан вовсе не для меня. Он явно для чего-то большего…
– Уважаемый, не будете ли так любезны повернуться на полдевятого против часовой? – донеслось за моей спиной.
Я обернулся. Ко мне крался угловатый тип. Его веко подергивалось, больничная сорочка была застегнута до самой шеи, а бритая голова отдавала синевой маниакального ухода. Глядя на то, как он осторожно идет, мне показалось, что он отмеривал свой каждый шаг, как если бы опасался сделать лишний или не в ту сторону.
– А вы точны, – изумился он, доковыляв таки до меня. – Должно быть, вы из высших чинов.
– Ты кто?
– При рождении меня нарекли весьма нелестным прозвищем, которому я, однако, уже нашел достойную и сбалансированную замену, – протараторил он. – Зовите меня Десять, уважаемый.
Я промолчал, не зная, что ответить. С каждой новой минутой, мне все больше становилось не по себе от того, где я нахожусь. С кем меня равняют.
