– А это тебе как? – спросил он, с интересом глядя на мое лицо, явно ожидая не менее ошеломляющую реакцию. Вторая же его рука достала из кармана смартфон и навела на меня, будто он хотел начать меня снимать.
– Вот что бывает, когда наешься кислоты, – театральным тоном возвестил он, по-видимому, включив видеосъемку. Я посмотрел поверх его телефона совершенно трезвым, строгим взглядом, как на идиота. Улыбка прохожего увяла.
– Скажи мне, что за свет в небе? – раздельно повторил я.
– Ты что, из Африки приехал? Хотя вроде и там должно быть…
– Что должно быть?!
– Освещение! – гаркнул он. – Обычное! Ночное освещение!
– То есть как? – у меня сел голос и я снова запрокинул голову, с ужасом осматривая небо. – Это же немыслимо.
– Ты чудик какой-то, мужик, – пробормотал прохожий. – Это уже давно как бы. И везде. В самом деле, иди лучше домой, проспись…
И потеряв интерес ко мне, он зашагал себе дальше. Не переставая с открытым ртом смотреть на небо и привлекать внимание зевак, я побежал обратно в больницу, за ответами к доктору Брозэфу.
* * *
Я столкнулся с ним буквально у выхода из медицинского центра. Он тащил за собой громоздкий чемодан на колесиках, по-видимому, с тем самым, проникающим в чужие мысли устройством, уже упакованным. Увидев меня, он очень удивился.
– Проблемы со сном? – пошутил он.
– Что с небом?! Почему все делают вид, что всё в порядке?! – сходу закричал я.
Реакция была один в один.
– А что с ним?
Из меня вырвался протяжный, полный яростного бессилия стон. Доктор Брозэф отшатнулся.
– И вы туда же…
– А что с небом то? Освещение барахлит что ли? – догадался он. – Такое ведь бывает по весне из-за нестабильных воздушных течений в стратосфере…
– Какое… к черту… освещение?!
– Галеосценция* же…
– Какая еще… Ее не было док! Никогда.
Доктор застыл.
– Что ты имеешь в виду?
– У нас ее никогда не было, – прохрипел я, глядя в окно. – Откуда она взялась вообще?
– Еще до второй мировой войны, – тихо произнес доктор, глядя на меня, как сапер на особо непредсказуемую бомбу. – После выхода из подобного твоему состояния возможна частичная амнезия…
– Я отлично все помню! Такое невозможно забыть!
– Невозможно, – повторил он, нахмурившись, – и в самом деле одно из самых ярких достижений человечества… Но почему именно на него ты так среагировал, вот в чем вопрос…
– Потому что его не было, – уже измученно повторил я. – Пока я не вышел из комы. Неужели я все еще в ней…
– Исключено, – отрезал доктор. – Это было бы так же странно, как если бы ты удивился телефонной связи… Но ведь ты тогда остался невозмутим? Гм…
