Рост конуса все набирал скорость, а разветвления с ожесточением пронизывали друг друга, заплетаясь в гордиевы узлы. Чем это закончится… Зачем я здесь?
Не успел я задать себе этот вопрос, как меня вбросило в пучину этих извивающихся сорняков. Все застилало бесконечное полотно красок. Они казались многогранными, сверхобъемными, трансцендентными… Не хватало слов, чтобы это описать. Не хватало… Мучительная мысль, привычка довершать формулировку даже самого неописуемого образа… В мыслях замелькали воспоминания, ассоциации, изысканные литературные метафоры… И тут же неподалеку разверзся водоворот переливающихся неземных оттенков, в который я без раздумий заворожено нырнул. Красочные фигуры завращались вокруг, стали увеличиваться, открывая в себе новые грани, а за ними и подграни, а затем…
…из одной из щелей междугранья полилось свечение, резонирующая, потусторонняя песнь. Было в ней нечто щемяще знакомое. Я метнулся в эту щель, которая поначалу казалась не шире, чем расстояние между рельефными линиями на подушечке пальца, но по мере приближения, она разрослась до планетарных масштабов. Я опять сновал среди ниточек происходящего и того, что могло бы произойти. Сумасшедшее ощущение, как если бы каждая точка в пространстве обзавелась тремя, пятью, тысячью такими же по соседству. Зрительные или же неизвестно какие нервы, служившие мне в этом месте восприятием, пылали от интенсивности метающихся по ним импульсов, перегруженных информацией. Среди всего этого невыносимого визуального дребезжания, я вычленил шарик, отдаленно напоминающий главный атрибут в кабинете географии. Еще раньше, чем успел подумать о движении к нему, я уже навис над ним, а он – надо мной. Я вернулся домой.
Но в то ли время, что мне нужно?… Рядом не пролетали спутники, а поверхность континентов не горела огнями мегаполисов… Вторгнувшись в то, что должно было быть атмосферой, я очутился в жутком информационном вихре из сигналов, колебаний и волн. Материя меня игнорировала. Я был меньше, чем привидение. Никаких чувств, как прежде. Только алиеноцепция, возведенная в абсолют.
Каждый предмет, каждый его кусочек вещал код из особой последовательности трепета и колыхания частиц, что его составляли. Даже если бы мог расшифровать эти послания, я бы все равно запутался, так как шли они непрерывно, со страшной скоростью, с удивительной регулярностью рассылая новости о себе для всех, кто мог это воспринять. Однако мне все же удалось немного сориентироваться в месте, в которое попал.
