Ханна подняла на него глаза и вдруг вспомнила те беззаботные дни на Сардинии, когда она была всего-навсего горничной в его апартаментах и ей жилось куда проще и веселее, чем сейчас. Смуглый красавец показывал Ханне карты своей страны, говорил о ее горах и реках, о редких розовых заристанских оленях, которые приходили на водопой к лесным родникам, и там их можно было увидеть, если сидеть тихо-тихо. Иногда он даже спрашивал ее мнение о чем-нибудь и внимательно выслушивал ответ. Тогда она говорила с ним, как будто он был обычным человеком, а не всесильным королем. Неужели теперь это невозможно?
– Я боюсь заблудиться среди всех этих мраморных коридоров, – призналась она.
На его лице промелькнула улыбка, в которой Ханне почудилось облегчение.
– Всего лишь?
Нет, конечно, это было не все. Она была в ужасе от предстоящей ночи, несмотря на физическое возбуждение, которое она не могла отрицать. Она боялась, что ее раздувшееся тело вызовет у него отвращение. Но были и другие опасения – туманные страхи, которые она сама не решалась признать, тем более теперь, когда Кулал собирается потребовать от нее исполнения супружеских обязанностей.
Но она поклялась, что постарается сделать этот брак удачным. А она не сможет добиться этого, если будет вести себя как горничная. Ей надо поверить в себя.
Глубоко вздохнув, она сняла корону и вуаль со своей головы, осторожно положила их на стол и подошла к нему. Каждый шаг давался с трудом, и ей показалось, что это короткое расстояние она шла целую вечность. Теперь она стояла перед ним, твердо глядя ему в глаза и молясь в душе, чтобы он сделал все сам, потому что хоть она и пыталась поверить в себя, но совершенно не знала, что делать.
– Это не все, – призналась она. – Я очень нервничаю из-за предстоящей ночи. Хотя вроде бы не должна. Я имею в виду, что я уже не девушка, и…
Он приложил указательный палец к ее губам.
– Это нормально, – серьезно сказал он. – Ты же совершенно неопытна, и у тебя был очень нелегкий день.
Она кивнула, достаточно согретая его вниманием, чтобы высказать свой самый большой страх.
– Очень нелегкий, – призналась она. – И я не понимаю, куда пропала Тамсин.
– Наверное, туда же, куда и Ксан Константинидес, – сухо предположил он. – Он ушел сразу же после нее. Неужели ты не заметила?
– Нет, не заметила. – Ханна закусила губу. – Но ведь про него говорят, что он ужасный бабник!
– Боюсь, так оно и есть.
– Как вы думаете, с ней все в порядке?
