Кириллов: Не забудьте белые из Венето, если поедете в Венецию. Они там отличные. Меня, кстати, зовут Питер.
Улоф: Очень приятно, Улоф. Мы с Даразом в одной компании работаем.
Донгмей(скривившись, демонстративно достает телефон, водит пальцем по экрану): Вайфай не работает.
Од: Точно. С самой посадки.
Дараз: И телефон сигнала не ловит.
Кириллов: Информационная блокада.
Улоф: Хорошо, я карты Западной Европы заранее закачал.
Кириллов: У меня неплохой набор книг, все, что я прочел – или не прочел – за год в Х. Если нужно, одолжу. Но увы, там и романы есть… (смотрит на Ода.)
Од: У меня сотни снимков, надо их почистить, разложить, потом инсталляцию готовить, мне до Варшавы Интернет не понадобится.
Кириллов: А как же твиты Трампа читать?
Чжэн(фыркает): Мне их Стивен пересказывает.
Дараз: Стивен?
Чжэн: Мой босс, а вот он и идет.
Подходит британец, он улыбается неожиданно дружелюбно, немного по-детски. Цвет лица его все-таки несколько радикальнее, чем у Улофа.
Стив: А вы, ребята, уже все тут подружились! Меня зовут Стив.
Остальные по очереди называют себя. Следует церемония знакомства.
Стив: Ну что, окружили нас Китайской стеной! Не работает? Знаю, что не работает. Я поговорил – с помощью прекрасной Чжэн, конечно, – с проводником. Авария на всем поезде. Исправят только на ближайшей станции, то есть через полтора дня. Места вокруг безлюдные, потому даже телефон отключился.
Кириллов: Я вот тут только что всем предлагал брать у меня книги. В моем чемодане небольшая библиотека по истории, искусству и чуть-чуть беллетристики.
Стив: Отлично. У меня тоже кое-что есть с собой, так что добро пожаловать. Есть даже рукопись моей новой книги, но этого я вам не дам. (Смеется). Что же, придется меньше читать всякой ерунды на сайтах и больше пить и разговаривать. Не так плохо. (Надевает другие очки и принимается разглядывать бутылки на полках буфета.) Ничего, выживем.
Донгмей: Это как сказать.
Улоф: У нас, дорогая, есть чем заняться.
Донгмей: У тебя точно есть чем заняться.
Чжэн: Поезд через континенты, нет связи, я недавно об этом видела кино.
Дараз: Да, с убийством. Но там был снег, и пассажирам было холодно.
Од: Как наполовину норвежец, говорю: все еще впереди. В смысле снега и мороза.
Китаец, осилив пельмени, суп, тарелку тушеного мяса с овощами, рис, десерт, встает из-за стола. На скатерти – пятна, тщательно обглоданные кости, кусочки бордового сычуаньского чили, извлеченные из овощей и похлебки. Скомканные салфетки, палочки, как ракеты перед пуском, нацелились в сторону Улофа. Китаец уходит. В дверях вагона-ресторана он сталкивается с русским, который одет в тот же самый красно-белый спортивный костюм. Русский выглядит отдохнувшим, видимо, спал после завтрака. Не глядя по сторонам, он садится за стол, спиной к Кириллову, напротив места, где сидел китаец. Лишь после этого он обращает внимание на прискорбное состояние скатерти и на объедки. Кривится.
