– Иной раз встречаются, да, – ответил Джад. – Но они ничего вам не сделают, Рэйчел. Во время гона они становятся беспокойными, а так даже близко к вам не подойдут. Хотя почему-то не любят приезжих из Массачусетса. Не знаю уж почему, но не любят. – Луис подумал, что старик шутит, но тот говорил совершенно серьезно, без тени улыбки. – Я сам сколько раз наблюдал. Какой-нибудь парень из Согуса, Милтона или Уэстона сидит на дереве и орет благим матом, а внизу топчется стадо лосей, здоровенных, как жилой прицеп. Лоси как будто чуют массачусетсцев. Или их раздражает запах новой одежды из «Л.Л. Бина», не знаю. Вот бы кто-то из ваших студентов-зоологов из колледжа изучил этот вопрос, написал бы статью. Но, похоже, никто так и не соберется.
– А что такое время гона? – спросила Элли.
– Да так, ерунда, – сказала Рэйчел. – Я не хочу, чтобы ты ходила сюда одна, Элли. Только со взрослыми, поняла?
Она шагнула ближе к Луису.
Джад огорчился.
– Я не хотел напугать вас, Рэйчел. Ни вас, ни вашу дочурку. В этом лесу вам нечего бояться. И это хорошая тропа. Весной ее, правда, развозит, да и вообще тут сыровато, кроме как разве что в пятьдесят пятом, когда выдалось самое жаркое на моей памяти лето… но, черт… здесь даже нет ядовитого плюща, сумаха, как на дворе за школой. Вот к нему, Элли, лучше не подходить, если не хочешь потом отмокать три недели в ванне с крахмалом. – Элли хихикнула, прикрыв рот ладошкой. – На тропе безопасно, – убедительно повторил Джад, обращаясь к Рэйчел, которая, похоже, продолжала сомневаться. – Да по ней прошел бы даже Гейдж, и, как я уже говорил, здешние ребятишки ходят сюда постоянно. Они поддерживают здесь порядок. Их никто не просит, они сами. Мне не хотелось бы, чтобы у Элли испортилось впечатление. – Он наклонился к ней и подмигнул. – В жизни так часто бывает, Элли. Идешь по тропинке – и все хорошо. Сойдешь с тропинки – и собьешься с пути, если не повезет. Заплутаешь в лесу, и кому-то придется тебя искать.
* * *
Они пошли дальше. У Луиса, который нес Гейджа в рюкзаке, уже разболелась спина. Время от времени Гейдж радостно хватал отца за волосы и тянул со всей силы или бодро пинал его прямо по почкам. Перед лицом и у шеи с раздражающим писком кружили поздние комары.
Тропинка спускалась по склону, петляя между стволами древних елей, а дальше ныряла в колючий густой подлесок. Здесь было по-настоящему сыро, под сапогами Луиса хлюпали жидкая грязь и вода. В одном месте пришлось переходить маленькое болотце – по кочкам, поросшим жесткой травой. Это была самая сложная часть пути. Затем тропинка опять пошла в гору, кустарник снова сменился деревьями. Ощущение было такое, будто Гейдж, словно по волшебству, прибавил фунтов этак десять, и то же самое волшебство нагрело воздух на десять градусов. По лицу Луиса струился пот.
