Холмс при этих словах заметно напрягся, однако продолжал сидеть неподвижно.
– В печати об этом ничего не было, – тихо сказал он.
Майкрофт медленно качнул массивной головой:
– Да, Шерлок. Не было.
В первые годы моего знакомства с Холмсом такое странное спокойствие сбило бы меня с толку; но теперь я предвидел, что это – просто очередное зловещее затишье, которое скоро сменится интеллектуальным и словесным подобием разразившейся бури. Майкрофт, кажется, тоже ожидал чего-то в этом роде. Поэтому мы оба удивились, когда Шерлок сказал только:
– Я помню, какой был приговор в известных мне случаях. Полагаю, всех остальных ждало то же самое: «невиновен по причине безумия», а затем – заключение в психиатрической лечебнице или же ссылка в колонии.
Майкрофт Холмс кивнул:
– Опять-таки к неудовольствию королевской семьи, особенно – принца-консорта, когда он был еще жив. После первого инцидента Альберт добился изменения закона. Теперь прицелиться в королеву из любого смертоносного оружия – уголовно наказуемо, даже если оружие не заряжено и не причинило никакого вреда. Хотя все равно по закону это лишь правонарушение, а не преступление. Еще принц чуть не добился, чтобы первого из преступников признали вменяемым и обвинили в мятеже и покушении на высочайших особ. Однако тот не выстрелил из пистолета – не успел, потому что на него бросился некий юноша из Итона. Поэтому, несмотря на всю серьезность дела, принцу не удалось добиться ужесточения приговора. В конце концов к наказанию, помимо высылки в колонии, добавили публичную порку по усмотрению суда – в том числе и для преступников, признанных безумными. Но дело в том, что все эти молодые люди, казалось, были не в своем уме, и поэтому нельзя было заставить ни один достойный английский суд присяжных осудить их по всей строгости закона.
Запоздалая буря наконец разразилась.
– Это уже слишком! – вскричал Холмс и взмахнул рукой, словно отметая незримого судью или присяжного. – Неужели ни разу не приглашали знатока огнестрельного оружия?
– Отлично, Шерлок, – отозвался его брат. – Суть дела, коротко и ясно. Однако – увы, нет. Эксперта ни разу не вызывали, и это само по себе примечательно.
– Но это же чудовищная, неизмеримая ошибка, – сказал я, потому что «суть дела» не ускользнула и от меня: сколько раз мне приходилось лечить раны от огнестрельного оружия, заряженного лишь порохом и пыжом, когда стреляли, желая лишь напугать или позабавиться, а вместо этого ранили, иногда – тяжело. На самом деле, если с близкого расстояния выстрелить из пистолета полным зарядом пороха, горячие пороховые газы могут серьезно обжечь, да и ударная сила у них серьезная – ведь даже сжатый воздух бьет сильно. Добавьте к этому вместо пули какой-нибудь плотно утрамбованный, невинный с виду материал – пусть даже газетную бумагу; таким оружием можно нанести серьезную рану, возможно, даже смертельную, если жертва и без того слаба – если это ребенок, больной или старик. И если стреляли с достаточно близкого расстояния – а именно это и пытались проделать все неудачливые цареубийцы. От афганских мультуков до древних кремневых ружей, хранящихся в английских поместьях, – знание о множестве способов, которыми можно убить при помощи огнестрельного оружия, неизменно оставалось одной из редчайших наук.
