* * *
Мея сидела на террасе и таращилась на лес. Над верхушками деревьев раскинулось светлое ночное небо, отчего лес казался еще более мрачным. Тишину нарушал только храп Торбьёрна, прорывавшийся из спальни. Можно было бы пойти к себе, но она ждала Карла-Юхана. Он приходил только ночью, если такое вообще случалось. Мея ловила каждый звук, надеясь услышать машину или тихий голос, не сводила глаз с лесной опушки. Она вспомнила о сигаретах и подумала, что одна сигаретка не принесет особого вреда. Но ей не хотелось вонять табаком, если он все-таки появится между елями.
В конце концов она утомилась сидеть и решила пройтись. Воздух был сырой и холодный, но она не собиралась углубляться в лес. Собака последовала за ней, но, как всегда, быстро свернула в сторону. Мея позвала ее, но ей не нравилось слышать собственный голос. Ветер гулял среди деревьев, колючие ветки, казалось, пытались схватить ее. Мея вернулась и, чтобы не идти в дом, направилась к сараю.
Дверь оказалась тяжелой и поддалась неохотно, но она все-таки открыла ее. Шагнув внутрь, осмотрелась. Как это ни странно, но в сарай она зашла в первый раз. Потолок был низким, под темным брезентом дремали велосипеды, одна из стен была сплошь увешана инструментами. Торбьёрн, похоже, питал особую страсть к топорам, их там было не меньше дюжины, и почти все лезвия закрывали кожаные чехлы. Мея провела по рукояткам кончиками пальцев, подумала, как это – замахнуться таким топором? – но не решилась попробовать. Потом попросит Торбьёрна показать.
Велосипеды оказались старые, без скоростей, на одном вместо багажника прикручен ящик.
За перегородкой была комната, на стенах которой висели звериные шкуры, а с потолка свешивался большой железный крюк. Посередине стоял деревянный стол, и, подойдя к нему ближе, Мея увидела, что вся его поверхность в засохших пятнах крови. Она поняла, что здесь Торбьёрн разделывает животных, от мяса которых ломились холодильники. Когда это дошло до нее, она резко попятилась назад.
Снаружи залаяла собака, и Мея уже собралась покинуть сарай, когда заметила еще одну дверь. Она подошла, взялась за ручку, и дверь с громким скрипом открылась.
Крохотное помещение с грязным окном, на полках, прибитых вдоль стен, длинными рядами теснились искусно вырезанные деревянные фигурки, от безобидных кроликов и белок до ковбоев и грудастых женщин. Пол толстым слоем покрывала деревянная стружка, в углу стояли ящики из-под бутылок, полные макулатуры.
