- Вы напрасно думаете, что Распутин падает. Очень ошибаетесь: он теперь, как никогда, силен...
Несомненно, это было предостережение мне. Так я и понял тогда. Теперь же думаю, что необходимость беседовать с княгиней была вызвана у о. Васильева {29} желанием отделаться от беседы со мной. Дружба со мною, как с открытым противником Распутина, теперь была не безопасна для царедворца. А о нашей продолжительной беседе во дворце завтра же стало бы известно, кому надо.
Распутин же продолжал восходить.
В августе или сентябре 1916 года ген. Алексеев однажды прямо сказал Государю:
- Удивляюсь, ваше величество, что вы можете находить в этом грязном мужике!
- Я нахожу в нем то, чего не могу найти ни в одном из наших священнослужителей.
На такой же вопрос, обращенный к царице, последняя ответила ему: "Вы его (т. е. Распутина) совершенно не понимаете", - и отвернулась от Алексеева.
В один из моих приездов в Петроград в 1916 г. ко мне на прием явился неизвестный мне очень невзрачный дьякон. На мой вопрос: "Чем могу быть вам полезен?" - дьякон протянул помятый конверт с отпечатком грязных пальцев: "Вот прочитайте!"
- От кого это письмо? - спросил я.
- От Григория Ефимовича, - ответил дьякон.
- От какого Григория Ефимовича?
- От Распутина.
- А ему что нужно от меня? - уже с раздражением спросил я.
- А вы прочитайте письмо, - ответил дьякон. Я вскрыл конверт. На почтовом листе большими каракулями было выведено:
"Дарагой батюшка
Извиняюсь беспокойство. Спаси его миром устрой его трудом Роспутин".
- Ничего не понимаю, - обратился я к дьякону, прочитав письмо.
- Григорий Ефимович просит вас предоставить мне место священника, пояснил дьякон.
{30} - А вы какого образования? - спросил я.
- С Восторговских (Пастырские курсы прот. И. Восторгова, наплодившие неучей священников.) курсов.
- Место священника я предоставить вам не могу, так как в военные священники я принимаю только студентов семинарии, - ответил я.
- Тогда дайте дьяконское место в столице.
- И сюда вы не подойдете.
- Ну в провинции, - уже с волнением сказал дьякон, очевидно пришедший ко мне с уверенностью, что письмо Распутина сделает всё.
- Это, пожалуй, возможно. Но вы должны предварительно подвергнуться испытанию. Завтра послужите в Сергиевском соборе, где вашу службу прослушает назначенный мною протоиерей, а после службы явитесь ко мне для экзамена, который я сам произведу, - сказал я.
Дьякон ушел, но ни на службу, ни на экзамен не явился.
