— Жидкость для унитаза. Альпийская свежесть.
— Не хотелось бы ее пить, — сказал Гордон.
— Тебе выбирать, — торжественно произнес Шмурфеус.
Гордон задумался.
— Говорите, если я выпью синюю, то проснусь в своей постели?
— В своей постели, — подтвердил Шмурфеус, — или на больничной койке после промывания желудка. Но результат один.
— Хм, — сказал Гордон.
Шмурфеус некоторое время пристально смотрел на него, потом повернулся к Клинити, которая стояла у дверей. При этом черное пенсне свалилось у него с носа. Шмурфеус поймал пенсне, водрузил на место и, придерживая его пальцем, снова повернулся к Гордону.
— Послушай, — с легким нетерпением произнес он. — Я не собираюсь тебя торопить, но…
— Нас обнаружили, — сказал бритоголовый. — СПРУТы на подходе. Надо линять.
— Мистер Немо. — Шмурфеус с улыбкой подался вперед. — Боюсь, вам придется выбирать прямо сейчас.
— Ммм, — сказал Гордон.
— Серьезно, — торопил Шмурфеус. — Сейчас. Сию минуту.
— СПРУТы все ближе, — сказал бритоголовый. — Шмурфеус, скорее!
— Я думаю… — Гордон поднял правую руку и задержал ее в воздухе, как гроссмейстер перед ответственным ходом. — Ду-у-у-маю, что выберу… мммм…
— Пожалуйста, выбирайте немедленно, мистер Немо, — резко потребовал Шмурфеус.
— Хорошо-хорошо-хорошо, — сказал Гордон. — Красная. Нет, синяя. Нет, красная. Нет, синяя. Краснаясиняякраснаясиняя… Я выбираю… хм…
— Просто выпей красную, — посоветовала Клинити. Она стояла в двери.
— Ты так думаешь? — сказал Гордон. — Ладно, красная. Если ты говоришь красная, пусть будет красная.
Он попытался улыбнуться той стороной рта, которая была обращена к Клинити. Получилась довольно мерзкая ухмылка.
В тот же миг Шмурфеус вскочил.
— Уходим, — объявил он.
— А разве я не должен выпить… — сказал Гордон.
— Не обязательно, — бросил великан. — Это всего лишь символ. Идем. — Он схватил Гордона за руку.
— Вообще-то мне сильно хотелось пить, — просительно заныл Гордон, но его уже тащили из комнаты.
(:D
Все четверо прошли в дальнюю комнату. Гордон бежал за Шмурфеусом, пытаясь незаметно с ним поговорить. Для этого ему надо было быстро-быстро семенить на цыпочках, как какому-нибудь несчастному балетному танцору. Не то чтобы балетные танцоры были несчастны, если рассматривать эту категорию людей в целом, но Гордон категорически не был балетным танцором ни в целом, ни в рваном. Чтобы шептать, ему надо было приблизить губы к самому уху Шмурфеуса, однако не настолько, чтобы казалось, будто он хочет поцеловать Вождя в мочку — что, учитывая краткость их знакомства, выглядело бы неуместной фамильярностью.
