Капкан захлопнется.
Разыгрывая скуку, Ли изучал обстановку: обои цвета яичной скорлупы, литографии в лаконичных рамах, дипломы и сертификаты, набор пестрых клякс, оказавшийся репродукцией морского пейзажа, толстые тома на книжных полках. И ни одной личной фотографии. Естественно. Мозгоправы всегда скрывают свою личную жизнь. Они должны казаться существами высшего порядка, которые даже в туалет не ходят. Жен, детей и родителей у них нет. А размножаются они от пыли, забившейся между страниц томов Фрейда, Юнга и Маслоу.
Они не рассказывают о себе ничего. Ты должен рассказывать им о себе все.
«Не дождешься, козел», — пообещал про себя Ли и продолжил осмотр, выискивая, за что бы зацепиться в кабинете. Парочка кожаных кресел, низкий диван, стол матового темного дерева — солидная, музейного вида мебель. Под шелковым абажуром рассеивала охристый свет зажженная лампа. На полу — ковер, словно собранный из опавшей листвы, он выглядел таким чистеньким, как будто по нему никто не ходит. Те, кто здесь бывает, благоговейно передвигаются на цыпочках или вовсе воспаряют над землей, обретя после душевных излияний свое просветление, оплаченное по таксе.
От Ли тоже ждали начала откровений, и он сбежал взглядом на улицу.
За тянувшимся во всю стену окном, между ребрами распахнутых жалюзи открывался вид на сад с присыпанными гравием дорожками и ухоженными клумбами. Гладенькая картинка, открыточная идиллия. Не хватает только пруда с утками и кувшинками.
Ли слышал, как кричала организованная здесь система, запрограммированная на создание чувства безопасности: «Расслабься! Потеряй бдительность! Здесь тебя поймут, помогут. Вытащи из себя все».
В стоящем напротив кресле пошевелились.
Пора было начинать представление, и Ли выбрал для него сценарий — свой любимый парадокс «Лжеца»:
«Я лгу = ложь.
Я лгу, что я лгу = истина…»
Это единственное, что от него получат, и будут получать, пока родители не отвяжутся.
На высокой этажерке с кривыми ножками примостился пузатый керамический горшок с пышным растением.
— Зелень — это хороший штрих, — заметил Ли одобрительно. — Хотите совет? Превратите кабинет в оранжерею, и клиенты потекут к вам рекой. В наш век смога и пластика любой будет рад здесь оказаться и умиротворить себя иллюзией, что мать-природа еще жива, как мы ни стараемся ее загадить.
— Ты любишь природу? — Стекла очков понимающе блеснули. — Или беспокоишься о возможной экологической катастрофе на планете?
