, в чьих посмертных рукописях обнаружили подобный тезис.
Согласно его доказательству, рассуждение о Докторе звучало бы так:
1. Доктор существует в мышлении.
2. Но существование в реальности больше, чем существование только в мысли.
3. Следовательно, Доктор должен существовать.
Впрочем, Бог не Доктор…
Наверное, считать выдуманного героя настоящим — не самая правильная и здоровая идея, даже если теория логики выступает на стороне фантазии. Курт Гедель страдал паранойей, которая его в результате и уморила. Опасно доказывать себе существование несуществующего.
Но Ли было пятнадцать лет, и «опасно» для него означало: «Сделай это немедленно. Сделай это сейчас. И вообще только так всегда и делай».
Он скосил взгляд на Крис.
Та, как кошка, растянулась на диване во весь рост. От ее любимого полосатого свитера пахло стиральным порошком. Забавный запах, щекочущий ноздри. Ее рот был приоткрыт, трогательно и по-детски. Губы поблескивали от слюны, а не от блеска, которым мажутся девчонки. У нее была привычка — постоянно их облизывать, но не кусать. И ногти она не грызла, и заусенцы не отрывала. Крис никогда не нервничала и не дергалась, хоть казалась дерганной и нервной.
Ли, готовый в любой момент брызнуть эмоциями, все остальное время выглядел спокойно, как груда железа. Даже немного заторможенным. Вот она, обманчивость внешности.
Вспомнив, что Крис выдвинула утверждение в их выдуманной логической игре, он приступил к спору, приготовившись нести веселый бред.
— Если тебе нравится трогать книжные страницы, то снег белый, — сказал он.
— Если мне нравятся книжные страницы, то снег красный, — возразила она.
— Снег красный только при условии, что ты можешь обосновать свою любовь к книжным страницам.
Крис задумчиво взлохматила свои и без того торчащие волосы. Облизала губы. С серьезным видом поправила несуществующие очки на носу, многозначительно подняла указательный палец.
Ли, глядя на нее, хихикнул.
— Листы гладкие и шуршат, — наконец изрекла она.
— И это обоснование тезиса?
— Чем плохо?
Крис приподнялась на диване и, некрасиво сгорбившись, села, обхватив руками острые коленки. Выступающие лопатки обозначались на ее спине, как обрубленные крылья. Ни дать ни взять, хрупкая птичка.
— Гладкие и шуршат? — фыркнул Ли. — Тебе пять лет, что ли?
Тень, собравшаяся на стене в угловатый комок, возмутилась:
— Что же такого детского и наивного в моем обосновании?
— Ну все, — ответил Ли глуповато.
— «Ну все», — передразнила она. — Что за отстой? Аргументируй нормально.
