Голодным он, как назло, себя не чувствовал, а выпивку в таком солидном заведении подросткам не продадут ни за какие деньги, это вам не дешевенький паб, где наливают несовершеннолетним. Ли вздохнул. Непростое это дело — разорять драгоценных предков.
Крис ничего не ест, предлагать ей бесполезно. Может, дома ее кормят как на убой? Хотя… Они постоянно зависают вместе, должна же она чувствовать голод? Странно это все-таки…
Он без энтузиазма ковырял вилкой свое блюдо. Сначала, красиво разложенная какими-то башенками и кружевами, дорогая еда очень впечатляла, но перемешавшись, превратилась в разноцветную неопрятную кашу, плавающую в слишком пряном соусе.
Закончилось тем, что он раздраженно отодвинул от себя тарелку и пожалел, что они не пошли в обычную пиццерию.
Из казавшейся удачной затеи медленно выходил пар.
Ресторан ему не нравился: он был слишком большим, слишком взрослым и слишком белым, кроме цыплячьих пушистых цветочков на столах. Посреди белизны Ли терялся.
Но Крис была в восторге. Вертясь на стуле, очарованно разглядывала открывавшуюся панораму города, залитого жидким перламутровым туманом непогожего дня.
— Погляди, как здорово! — восклицала она поминутно, указывая пальцем то в одно, то в другое здание, и ее золотисто-янтарные глаза сияли. — Футуристический вид. Если смотреть снизу, совсем другое впечатление. Знаешь, почему? Все зависит от перспективы. Снизу строение как будто заваливается на тебя, а сверху смотришь — и летишь вместе с ним!
От ее трескотни у Ли начала болеть голова, а Крис все не унималась:
— Колесо Миллениума выглядит неподвижным, но сильнее всего его движение ощущается, когда сидишь в кабинке. То есть чем дальше ты от него находишься, тем сильнее статика, то есть восприятие движения зависит от расстояния, то есть расстояние усиливает субъективность. Как, по-твоему, хорошая мысль? Связь движения и расстояния? Это как физика и философия одновременно, два способа объяснить мир. Никто еще не пробовал их соединить. Или пробовал? Религия, конечно, тоже объясняет мир, но не все принимают космологическую трактовку.
— Если ты не замолкнешь, я пырну тебя вилкой, — пригрозил Ли и сделал знак официанту, чтобы принесли счет. — Пойдем отсюда, это место — полный отстой, лучше бы хот-догов купили.
— А мне тут нравится. Весь город как на ладони. Никогда его с такой высоты не видела.
— Везде-то тебе нравится, — проворчал Ли.
— А тебе — нигде. Тебе никогда ничего не нравится, ты все презираешь и над всеми смеешься. Не рановато ли тебе страдать цинизмом?
