— На что вам нитки понадобились? — спросила она, останавливаясь в дверях.
— А вот мы змей хотим с Иваном Сергеевичем запустить… — отвечал занятый Иван Степанович.
— А как он оборвется да унесет нитки?
— У нас не оборвется… — рассеянно говорил Иван Степанович. — У нас, брат, на-совесть, крепко…
Марья Семеновна недовольно помолчала, постояла, ушла и скоро вернулась с крошечным клубочком ниток.
— Да это курам на смех! — возмутился Иван Степанович. — Нет, уж вы будьте добры, Марья Семеновна, отпустите нам ниточек по совести…
— А оборвется?
— У нас не оборвется… Будьте спокойны…
Марья Семеновна поколебалась и подала большой клубок, который она прятала за спиной.
— Вот это так, это дело… Но только вы уж оставьте нам и тот, маленький…
— Еще чего вам?! — возмутилась Марья Семеновна. — Мне надо мешки под картошку чинить…
— Да ведь кы сегодня же возвратим вам все с благодарностью….
— Да, возвратите… А если оборвется?
— Говорю вам: не оборвется…
Но Марья Семеновна не уступила и ушла.
Щиток между тем уже высох на солнышке, Иван Степанович приладил к нему длинный и тонкий хвост и, как только взглянул он на скрещенные лучинки, так вся тайна путли разом стала ясна ему. Он торопливо дрожащими руками завязал, где было нужно, нитки и змей был готов. Воробей Васька, чирикая на карнизе, внимательно смотрел на все эти приготовления: он был чрезвычайно любопытен.
— А теперь пойдем на лужайку, друг мой… — сказал дед, осторожно вынося свое произведение с террасы и оглядывая небо.
Ветерок был не сильный, но ровный… Но некоторое сомнение все же тревожило старика: так ли все он сделал? Полетит ли? Если бы змей его не полетел, авторское самолюбие его пострадало бы, может быть, не меньше, чем, бывало, при чтении какой-нибудь кислой рецензии на его книгу.
— Ну, а теперь, братец ты мой, надо опять идти на поклон к Петро… — сказал он, стоя весь залитый солнцем, посредине луга, со змеем в руках. — Я бегать уж не мастер, а ты, пожалуй, с делом не справишься…
Весь разгоревшийся от нетерпения, Ваня с криком «Петро! Петро!.. Скорее!..» полетел к службам и скоро улыбающийся Петро уже держался за длинную нитку, Ваня набожно, с испуганным, ожидающим лицом поднял над головой змее, а Иван Степанович отдавал последние распоряжения.
— Ну… — торжественно поднял он руку вверх.
— Раз… два… три!
Ваня отпустил щиток, Петро, громыхая сапогами, бросился вперед и змей красиво и плавно поплыл вверх. Иван Степанович заволновался.
— Стой! Стой, Петро!.. — крикнул он. — Так… Не спускай нитку, — погоди, он вышины наберет… Постой я сам….
