Минут через двадцать эта странная пара после очередного танца, не прощаясь, исчезла. Я и не думал, что способен ревновать к такому ничтожеству. Бритва дружески положил свою руку поверх моей.
- Не переживай, все нормально. Пусть сыграют маленький спектакль. Как говорится, пора...
РАССКАЗ АЛИКА ПРОШКИНА
...Ну и сволочи! Что называется, и купили, и продали. Девку эту подкинули... ресторан... водочка "Кольцо". Не иначе, подсыпали чего-то. Да что там - в этой компании надо носки снимать и держать за пазухой, чтобы не сперли. А Валера! Тоже хорош - бросил среди шакалов! Короче, приезжаем мы к этой стерве на квартиру, а она, как гадюка, шасть - и сбросила свою шкуру. Музыка, баба голая...
Тут они и подвалили: Бритва, Давид, Димка. Я и вправду не знал, что это - его жена. Тем более, что его настоящую жену, Маринку, я по Донецку помню. Ну, ревут: "Убьем, зарежем, бабой сделаем!" Давид револьвер вытащил. Не убьют, так покалечат, больничный у нас не оплачивается. Десять тысяч надо дать, эх!..
- Ладно, уплачу, чего там. Завтра...
- Сегодня, дружок... Любовь, как, вероятно, тебе сообщила в детстве мама,- зла. Не хочешь платить - мы тебя вывесим за окошко на пару часиков. Какой у тебя, Ира, этаж?
Угробят черти, придется отдать деньги. Ну, Димка! Наш расчет впереди. И вы, волки, попомните!..
* * *
...Добротный дом в Малаховке. Металлические ворота того же грязно-зеленого цвета, что и забор, открывались мягко и бесшумно, впуская "девятку" цвета мокрого асфальта. Хозяйство вела угрюмая неразговорчивая старуха. Шлюх Давид "любил" в притонах и гостиницах, но домой к себе не допускал. Он объяснял это довольно просто:
- Мы живем в страшное время, когда рухнули все моральные устои. Не хочу, чтобы какая-нибудь маленькая гадина (Давид имел дело с женщинами не старше двадцати) привела своих дружков.
На бархатной зеленой скатерти высились стопки запечатанных колод. Крах и некто Рахим, прибывший из Казахстана, отвечали за их девственность. Рахима я узнал - судьба нас сводила раньше...
Сегодня у "Березки" мы работали с Бритвой вдвоем - Ира хандрила, отлеживалась дома, ее бил озноб. И все оттого, что поленились сами сварить "ширку", купили у цыган - Бритве ничего, а Ире плохо. Первый бумажник и удача: две аккуратно сложенные бумажки по пятьсот чеков. И Бритва спасовал:
- Все, не буду испытывать судьбу, поеду Валерку проведаю.
Я его отлично понимал - смывается от Ириных истерик.
- Ты где вечером будешь? - спросил Бритва, уже садясь в машину.
