В воцарившемся молчании Карл, как мне показалось, мысленно оценивал все эти трудности и, вероятно, продумывал перечень вопросов, которые предстояло решить. На лице короля появилось несчастное выражение – как всегда, когда проблема представлялась ему сложной или когда для достижения цели нужна была чья-то помощь. Черты его обмякли, а глаза, казалось, начали слегка косить. Он ссутулился, сложил ладони кончиками пальцев, и его костлявые руки уподобились двум паукам. Эта маска слабости, неуверенности и страдания неминуемо смущала собеседника. Вот и я, простофиля, ринулся ему на помощь.
– Знайте, сир, что я отдам все силы этому предприятию, если ваше величество сочтет возможным принять в нем участие! – пылко заверил я.
Король опустил веки в знак понимания, а может, его просто сморила усталость. Внезапно он сменил тему:
– Судя по тому, что мне говорили, вы желаете опять стать моим монетчиком?
Должно быть, Раван упомянул об этом, испрашивая для меня аудиенцию. Само по себе это было недурно, но по сравнению с открывавшимися грандиозными перспективами не имело большого значения. Мне хотелось уйти от ответа на этот вопрос, но я почувствовал, что король не станет продолжать разговор о торговом доме. В таком случае нужно было хоть чего-нибудь добиться.
– Именно так, сир!
– Этот пост сопряжен с немалыми доходами, особенно если исполнять ваши обязанности так, как это имело место прежде.
– Сир, поверьте, я сожалею…
Он устало махнул рукой со скрюченными пальцами:
– Важно то, как именно распорядиться прибылью, не правда ли? Не сомневаюсь, что на сей раз вы будете осмотрительнее.
Формально это был намек, но намек предельно ясный.
– Ваше величество, вы можете положиться на меня.
В знак подтверждения своих слов я склонил голову. В этот момент король встал.
– Спокойной ночи, мессир Кёр, – молвил он, бросив на меня последний взгляд перед тем, как скользнуть во тьму.
Король выглядел опустошенным. В громадной темной зале его силуэт казался крошечным, он будто съежился.
Мне стало грустно, словно я расстался с другом. Когда я вернулся домой, в грязно-серой мгле прорезался луч рассвета.
* * *
Эта встреча оставила меня в недоумении. Когда Масэ спросила, как все прошло, я не знал, что ответить. Я без конца перебирал в уме все то, что было сказано, и сотни раз упрекал себя. Было ясно, что я говорил слишком отвлеченно, слишком страстно и, главное, слишком прямолинейно. Король явно ощутил досаду, выслушивая мои поучения. Но больше всего меня огорчало то, что в итоге мы ни к чему не пришли: государь внезапно почувствовал усталость и так и не сказал, что он думает о моих проектах.
