— Ну, все, — с удовольствием произнес он, когда был в трех шагах.
И тут, взявшись передними лапками за край кармашка, высунулся Чип.
— Убир-райся! — потребовал он. — Пр-рочь!
Рудик никогда не видел говорящих лягушат. Понятно, что он вздрогнул. А когда идешь по бушприту, вздрагивать не надо. Нога у него скользнула с гладкого ствола, Рудик замахал руками и полетел в сеть. Он даже зарычал, стараясь выбраться к форштевню и опередить мальчишку.
Но Мальчик не спешил на палубу. Ему надоела эта пустая игра. Злой задор его угас. Надо было уходить. Не убегать, не спасаться, а уйти, чтобы навсегда остаться победителем.
До воды было метров пять или шесть, но сейчас эта высота казалась нестрашной по сравнению с высотой марсовой площадки. Мальчик щекой коснулся стального штага: прощай, баркентина. Потом ладошкой прикрыл карман с Чипом и прыгнул солдатиком.
— Жив? — спросил Мальчик у Чипа, когда выбрались на дамбу.
— Вот это пр-риключение! — затараторил Чип. От возбуждения он рассыпал свои «р-р», как горох по палубе. — Я думал, мы угр-робимся! Вот это тр-рюк! А как я его пер-репугал! Как он тр-рахнулся!
— Чип, а как ты узнал, что Рудик нас догоняет?
Чип немного смутился.
— Я смотр-рел. Я в кармане проковырял дыр-рочку. Кр-ро-шечную. Ты не сердишься?
— Не сержусь… Чип, я побегу домой. Надо высушить и выгладить одежду, пока не пришли мама с папой. Ведь что будет, если я им в таком виде покажусь…
— Стр-рах подумать, — согласился Чип.
— Они хотели купить сегодня торт к чаю. Все-таки день рожденья… Слушай, Чип… Я бы тебя пригласил, но ведь поднимется такой переполох. Да ты и не ешь торт.
— Я питаюсь комар-рами, — гордо сказал Чип.
Вечер оказался невеселым. Давно уже Мальчик высушил и выгладил свою праздничную одежду, а мама с папой все не приходили. Мальчик не знал, что они во всех магазинах ищут самый лучший торт, и ему было грустно.
И стало бы совсем плохо, если бы не подарок Чипа. Мальчик взял в ладони зеркальце. То зеркальце, в котором отражались когда-то южные звезды и айсберги, ураганные волны и стаи летучих рыб. Оно будто согревало ладони и нашептывало сказки.
Мальчик сел на подоконник. Сейчас в зеркальце отражалась улица. Булыжная мостовая с травинками среди камней, старые дома с высокими крышами, маленькая девочка со скакалкой и тополя с последними отблесками солнца на верхушках. Над тополями поднимались мачты баркентины. Завтра этих мачт уже не будет. Баркентину уведут в док, подремонтируют, а потом… Потом она уже не будет кораблем. Запах жареных котлет вытеснит из всех закоулков запахи моря и просмоленных канатов. Ну чем он мог ей помочь?
