Само собой, наш корабль оказался в самом дальнем конце.
— Подарок брата Харлика? — спросил Аль-Сорна и кивнул в сторону мешка.
— Да, — ответил я. — Пятнадцать старейших книг Великой библиотеки, которые я смог определить как самые полезные за краткое время, дозволенное мне для пребывания в архивах.
Честно говоря, я ожидал протестов от брата-библиотекаря, но тот благодушно кивнул и тут же гаркнул на подручных, приказал нести нужные свитки из повозок, служивших передвижной библиотекой. Я знал, что его кажущееся безразличие происходит отчасти из его Дара: он всегда мог надиктовать писцам эти книги, в особенности сейчас, когда исчезла необходимость прятаться. Тьма, как называют ее жители Королевства, теперь — открытая тема. Одаренные могут свободно проявлять свои таланты без страха пыток и мучительной смерти — по крайней мере, так объявлялось. Я все еще замечал страх и зависть на лицах обделенных Даром. Возможно, было бы лучше не показывать Одаренных и их таланты всем подряд, придержать в тени. Но какая тень среди пожара войны?
— Вы в самом деле думаете, что этот Союзник еще в нашем мире? — спросил Аль-Сорна.
— Сущность столь злобная и могущественная непременно оставляет следы, — ответил я. — Милорд, историк сродни охотнику. Мы ищем знаки в подлеске писем и мемуаров, выслеживаем добычу в проблесках памяти. Я не ожидаю найти полную историю этой твари, будь она человеком, зверем или чем-то иным. Но следы обязаны остаться — и я отыщу их.
— Тогда будьте осторожны. Оно, несомненно, обнаружит ваши попытки.
— Вы тоже, — отпарировал я, искоса глянул — и заметил тревогу на лице Аль-Сорны.
Ба, где же его непоколебимая уверенность? В наше прошлое путешествие мне на нервы сильнее всего действовала именно она — его несокрушимая, непроницаемая уверенность. А теперь я увидел лишь мрачного встревоженного человека, глядящего на полную трудностей и бед дорогу впереди.
— Взять столицу будет непросто, — сказал я. — Лучше уж переждать здесь до весны, собрать силы.
— Милорд, мудрость и война редко спят в одной постели. И да, вы правы: Союзник заметит все наши потуги.
— Тогда почему…
— Потому, что мы попросту не можем сидеть здесь и ожидать следующего удара. Равно как и ваш император не может ожидать, что Союзник не посмотрит в его сторону.
— Я отдаю себе отчет в том, какого рода послание передаю императору, — сказал я.
Кожаный кошель с запечатанным в нем свитком висел на шее и казался тяжелей, чем мешок с книгами на плече. Всего лишь пара капель чернил, бумага и воск. Но эта бумага способна отправить миллионы людей на войну.
