- Был им, - кивнул я.
- Погоди ты с расспросами, - Кузьма обратился к Савелию, - Мирон письмо передал, прочти сперва.
Перевязанный ниткой сверток бумаги перекочевал из рук в руки. Ершов бережно развернул лист и углубился в чтение, внимательно изучая каждую строчку, и чем дольше мужчина вникал в написанное, тем сильнее менялось его лицо. В дом он зашел расслабленным и веселым, а сейчас я буквально чувствовал, как сильно напрягся Савелий.
- Вот это новости, - Ершов присел на скрипнувший под тяжестью человека деревянный стул. - Что-то назревает, Кузьма, вот помяни мои слова, что-то назревает.
- Угу, читал уже, если Мирон правду пишет, то может и война начаться. Когда Орловское с Каспием последний раз воевали, лет пятьдесят назад?
- Около того.
- А с другой стороны, нам-то что? Если дворяне друг другу глотки перегрызут, мы только в прибытке останемся. Ты лучше скажи, что с парнишкой делать?
- Это у него надо спросить, - Ершов повернулся ко мне. - Ты, парень, чего хочешь от жизни?
- Не помереть раньше времени, - ответил я.
- Похвальное желание. А еще? Мирон написал, что ты офицеру с заставы руку отрезал? Это правда?
- Да.
- А за что, если не секрет?
- Он друга моего убил, - не стал я скрывать.
- Отомстить хочешь?
- Да. Без головы эта мразь куда лучше будет смотреться.
- А он мне нравится, - Ершов посмотрел на кузнеца. - Кузьма, в деревне найдется место для еще одного жителя?
- Найдется, чего же нет, - мужчина поднялся со стула, - я, наверное, пойду пока во двор, а вы тут свои дела обсудите, как закончите, подходите, будем на счет жилья решать.
- Мы можем поговорить с Дарреллом в моем доме, - предложил Савелий.
- Да сидите тут, - отмахнулся Кузьма, - чего время попусту тратить?
Не прощаясь Кузьма вышел за дверь, оставив меня с Ершовым наедине, и если я все правильно понимал, сейчас меня начнут агитировать на присоединение к повстанческому движению. Так и вышло, впрочем, начал Савелий с другого:
- Даррелл, надеюсь ты понимаешь, что здешние жители к дворянам относятся не слишком хорошо. Мирон написал про твое происхождение, но знать о нем будем только мы с Кузьмой. Понимаешь?
- Да, нужна легенда, я уже думал об этом.
- Легенда? - не понял Ершов.
- История моего происхождения, - быстро ответил я, поняв, что опять ляпнул словечко из прежней жизни, - За крестьянина я вряд ли сойду, а вот за городского жителя - запросто. Мать - иностранка, работала прислугой в барском доме, я вместе с ней, потом во мне нашли Дар и отправили учиться в интернат.
