Фёкла. У меня снова загрохотало в ушах. Я зажмурился.
– Ты как, нормально? – подала голос Маринка. Вид у нее был какой-то плачевный.
– Никак. – Мне было неуютно от всего этого. – Может, футбол посмотрим?
Сам не знаю, зачем я это предложил. Футболом я мало интересовался.
– Если хочешь. – Маринка щелкнула пультом, и пылкая физиономия дорогого Джона наконец исчезла с экрана. А вместо него появилась женская, хохочущая. Я бездумно смотрел на ее двигающийся рот и ничего, ничегошеньки не слышал. Я думал лишь о том, что раз Маринка вот так запросто согласилась выключить Джона, значит, случилось не чудо, а самая настоящая беда. До меня дошло наконец.
«Фёкла умерла», – я сказал это про себя, как будто проглотил. Вытолкнул из горла в живот, чтобы никто не услышал. Но и там, в животе, эта страшная мысль не заглохла. Она стучала и колотила по моим ребрам с такой силой, что я еле сдерживался, чтобы не заорать на всю комнату.
Маринка безостановочно щелкала пультом. У них было тридцать каналов, но футбол она так и не нашла. Поэтому после кругового щелканья на экран с триумфом вернулся слащавый Джон.
Мне вдруг стало смешно. По-настоящему! Я прямо прыснул со смеху. Сам не знаю почему.
Маринка вытаращилась на меня, как горный баран на степного. Ну, вроде как с недоумением. Она, видно, ждала, что я стану рыдать, как ее любимчик Джон. Но я не стал.
– Хочешь поговорить? – завела Маринка по новой.
– Нет, – сказал я. – Не хочу.
И закрыл глаза. Я вдруг ужасно захотел спать.
* * *
Мне снилась Фёкла. Я бежал за ней по длинному коридору и никак не мог догнать. Ноги у меня были ватными, словно без костей.
– Подожди! – кричал я. – Мне страшно.
Но Фёкла неслась вперед и смеялась, как сумасшедшая.
Я тянул к ней руки и всё кричал, кричал. А она вдруг остановилась, вытащила из кармана горсть черешни и давай швырять в меня по одной. Бросает и хохочет.
– Ты что, совсем сдурела? – Я даже обиделся. Черешневые снаряды летели мне прямо в лицо. Было больно.
И тут я проснулся. Подушка была вся в красных потеках. Я прямо похолодел весь – подумал, что это черешневый сок. А оказалось, что просто губу прокусил нечаянно.
В тот день резко похолодало. Небо затянуло какой-то тоской, похожей на облака вперемешку с туманом.
Я сидел на подоконнике и смотрел то в окно, то на дверь, за которой лежала Фёкла. Я хотел зайти туда, посидеть рядом, но около нее всё время выли какие-то бабки. У нас вообще была полная квартира незнакомых людей. Они все ходили туда-сюда, так что у меня даже шея заболела следить за их передвижениями. А потом приехал автобус, и дядя Коля скомандовал всем выходить. Тут-то и выяснилось, что у меня нет ничего теплого. Оно и понятно. Одежду мы обычно покупали к школе, в конце августа. А сейчас был июнь.
