Маечка уже обнаружила в темноте своих подружек и стала с ними в сторонке, чуть ли не в обнимку. А я взял правее и наткнулся на Яшкино колено. Точнее, это оно врезалось мне прямо в зад.
– Чего стонешь, как принц шведский? Дуй давай за хворостом, Отелло!
– Датский, а не шведский, – сказал я и от такой безграмотности даже забыл дать сдачи. – Его вообще-то Гамлетом звали!
– А хоть бы и Чарльзом! – Яшка фыркнул и подхватил с земли несколько сучьев. – Все вы, принцы, одинаковые.
Я так понял, это он из-за Маечки. И прямо почувствовал, как ему не терпится начать радиовещание. Конечно, кругом же полно благодарных слушателей. Взять того же Ржавого.
Я вдруг недовольно подумал: «И где его вообще носит? Он там с Веркой любезничает, а нам тут хворост собирай. Хорошо устроился!»
Но пошел за Яшкой, конечно. Кто, если не я?
* * *
Хвороста мы собрали на сто лет вперед. А я еще шишек набрал – чтобы в костер кинуть. Яшка сказал, так горит ярче.
Гнусик притащил целую охапку еловых веток, свалил их на землю и тут же заныл:
– У меня теперь всё чешется! В этих елках, наверное, и клещей полно!
– Нет там никаких клещей, – заверил его Яшка. – Ну максимум муравьи. И то они сейчас спят.
– А вот и есть! – радостно сообщил Клетчатый. – Генку из втогого отгяда на пгошлой неделе один цапнул. Так тепегь вон лечится.
– Кто – клещ? – Гнусик даже рот открыл.
– Да ну тебя! – прыснул Клетчатый. – Генка!
– Ужас, – сказал Гнусик и стал чесаться, прямо как Пусик после деревни. Там у него обычно блох было, как китайцев в музее, – немерено.
Я, как вспомнил, тоже весь зачесался. Так мы с Гнусиком и стояли, как два блохастых Пусика, пока Яшка с Клетчатым костер разжигали.
Он у нас, конечно, получился знатный. Сначала вообще гореть не хотел, дымил по-черному. Потом как вспыхнул! А когда я еще мха подбросил, так вообще засиял. И Маечка вместе со своими дылдами – тоже. Они же уже и замерзнуть успели, пока мы там с дровами возились. А дылда в джинсах вообще заявила:
– Лучше бы мы в лагере остались. Там хоть тепло.
Нормально, да? Люди старались, огонь, можно сказать, голыми руками добывали. А она уже часок-другой потерпеть не может.
– Ничего, сейчас согреемся, – усмирила ее Маечка. – Пойдем поближе к огню.
Она достала из рюкзака покрывало, уложила его на бревно и села. Дылда тут же примостилась с ней рядом. И такая:
– Я есть хочу!
«А кто не хочет?» – подумал я и посмотрел на нее как на врага народа. Она же на мое место села!
Я с недовольным видом уселся напротив и прямо весь сморщился – таким это сырое бревно было противным. А потом увидел, как Маечка улыбнулась мне сквозь огонь, и как-то сразу разгладился.
