– Как это не скажу? – Я прямо разобиделся. – Ты же мое имя знаешь.
– И что с того? – Он нагло пожал плечами. – Я тебя за язык не тянул!
Я толкнул его в плечо:
– А ну говори!
– Я же сказал – отвали! – Он двинул мне коленом.
– Ах так! – Я заехал ему рукой – дважды! И мы стали мутузиться. Ржавый был скользким и всё время вырывался, но я особо и не давил его – он же и так весь в ранах. Только под конец сорвался – повалил на землю и стал душить, как меня тогда – Штык. А он как начал ногами сучить. И верещал еще. Я сразу понял, щекотка для него – хуже смерти!
– Всё-всё, сдаюсь, – прохрипел он сквозь хохот.
Я, тоже задыхаясь, откатился в сторону и не своим голосом просипел:
– Твое имя, белый человек?
Он, конечно, никакой не белый, а рыжий, как майский жук. Но, по сути, какая разница? Мы же всё равно одной крови!
Рыжий сел, привалившись к сосне. Глаза у него были закрыты.
– Я своим двух вещей простить не могу, – сказал он тихо.
Я сразу весь напружинился. Кому своим? Родителям?
– Во-первых, имени, – продолжал Ржавый. – Это же надо было придумать такое – Валентин!
Он открыл глаза и скривился:
– Валей меня назвали, представляешь? Как девчонку!
«Да уж, – подумал я. – Валя! Это еще похлеще Всеволода».
– А второе что? – спросил я c печальным лицом, чтобы он не чувствовал моего превосходства. Зачем? Ему вон и так уже от жизни досталось!
– Что второе? – Ржавый Валя вздохнул. Явно с облегчением!
«Неужели думал, я стану смеяться?»
– Ну, ты сказал, двух вещей… мол, простить не можешь. А назвал одну. – Я смотрел на него выжидающе.
– А, это… – Он сердито проехался рукой по носу. – За то, что бросили меня одного.
Вот такого признания я точно не ожидал.
– Хоть бы брата оставили или сестру. – Ржавый продолжал тереть нос. – Я же у них всё время малыша выпрашивал. Мы бы сейчас… Да я бы за него кому хочешь голову открутил!
Он безжизненно махнул рукой:
– А теперь вот – один! Один-одинешенек… Валя!
Я дернулся вместе с его голосом. Испугался, что он сейчас заплачет.
Но Ржавый вдруг вскочил и начал дрыгать руками и ногами, будто разминаясь.
– Надо дальше идти, – сказал он. – А то мы так до вечера не выберемся.
Я разочарованно кивнул. Вот в этом весь Ржавый. Сначала заинтригует, а потом – хоп – и всё, из него больше слова не вытянешь!
– Пошли, раз надо, – буркнул я. Пусть не думает, что мне так уж и интересно про его родителей слушать. Что я там про эти притоны не слышал?
* * *
Лес больше не казался мне красивым. Он как-то резко посерел. Вообще одним махом изменился. Ни цветов тебе, ни бабочек. Одни комары проклятые – все руки мне искусали. Я сначала отбивался, конечно. Даже меч себе из веток изобрел. Карающий! Но толку? Их же там – целая дивизия. Не комары, а кони. А потом еще мухи подлетели! Ну, вроде как воздушный десант. И я понял, что сопротивление бесполезно. Куда ты против целой армии попрешь?
