Инспекция двигательного отсека не дала результатов. Провозился битый час и порезал ладонь, шарахнув в сердцах по кузову. Вообразил, притоптывая на холоде, как пешком добирается до мастерской, а Глебыч болтается в петле, на налоговой декларации предсмертная записка: «Тоха, ты — дерьмо».
Недостроенная высотка таращилась безразличными черными зенками. Вороны каркали глумливо, и верещали мартовские кошки.
Антон стер с пальцев кровь, машинное масло. Вызвать такси? Пока сюда доберется, Глебыч остынет в петле.
Антон нервно хохотнул.
— Добрый вечер.
У подъезда стояла хорошенькая девушка в полушубке. Из-под шапки струились светлые волосы, большие удивительно-синие глаза изучали Антона.
— Не едет? — синева переметнулась на открытый капот.
— Сдохла, — проворчал Антон, бахнув крышкой. Поморщился — рана соприкоснулась с металлом.
— Без мастера не обойтись.
— Ирония в том, что я сам — автослесарь.
— Сапожник без сапог?
— Типа того.
Блондинка обошла автомобиль.
— Вы — Анин папа, да?
— А ты — ее подружка, что ли?
— Подружка, — девушка протянула руку, — Катя. Соседка ваша.
— Антон. — За миг до рукопожатия он вспомнил про травму и отвел испачканную кисть. — Антон Сергеевич.
— Может, пойдемте, я перебинтую?
Антон помешкал, испепеляя ненавидящим взглядом автомобиль.
— Один черт — не успею.
* * *
В шахте лифта гудел ветер. Скрипела лебедка. Стену кабинки украшало заплеванное зеркало. Катя и Катино отражение встали друг к другу спиной. Антон оценил свой внешний вид, оттянул веко, надул щеки.
— В гроб краше кладут…
— Вот и не спешите в гроб-то.
Телефон зазвонил, гаркнул тирадой Глебыча.
— Скажи, что опаздываешь, я сам к тебе приеду и укокошу.
— Меня не будет, мужик.
— Тебя не будет?!
— Семейные трудности. Застрял как заноза в…
Он посмотрел на смиренно улыбающуюся соседку.
— Во сколько заказчики приедут? В час? К десяти машину сдам. А потом в налоговую.
— Тоха, ты меня подводишь под монастырь. Без ножа потрошишь.
— С меня — пузырь. К десяти сдам, мужик.
— Иди ты… Вот правда… Иди…
Створки кабины разъехались, выпуская на десятый, судя по намазюканным цифрам, этаж. Новостройка уже познала все прелести упадка в виде уродливых спичечных ожогов на побелке и наскальной живописи. Кособокие свастики, логотипы подпольных рэп-групп, схематичный человечек, пронзенный схематичными ножницами.
Марина витала в облаках, оборудовала в гостиной музей для викторианского мусора, а вокруг эскапистского мирка кипела правдивая помоечная жизнь. От нее не спрятаться.
