— Он же за эльфов работает, — не понял тролль. — Может их всех заменить, вот увидишь. Кстати, нашел я этот памятник Фукизеля, не поверишь, но нас, похоже, обошли луфардцы, — Урр-Бах подробно рассказал о своих наблюдениях и подозрениях относительно работ на месте дома Риксбора. — Надо что-то делать с этими шустрыми ребятами, а то останемся со сломанным косяком.
— Зачем тебе вообще сдался этот артефакт? — спросил Кархи. — Пусть луфардцы хоть дюжину их откопают.
— Артефакт должен остаться в Эркалоне, — упрямо заявил Урр-Бах. — Не для того нас чуть не убил тот полоумный маг в Академии, чтобы потом какой-то луфардец хвастался забавной вещицей перед любовницами. Я сто раз уже сказал, дело о краже артефакта не закрыто, даже если оказалось, что его сперли еще сто лет назад.
— Как знаешь, — Кархи отхлебнул вино из клепсидры и скользнул взглядом по передовице свежего номера "Один эльф сказал". — Ты смотри! — воскликнул гоблин, — пишут, что возле Эркалона остановилась отборная тысяча гномов из Миттхельда. Что здесь забыли эти бородатые задницы? Мы никогда не были в союзе с этим королевством, их считают склочными ублюдками даже остальные гномы.
— Кархи, у меня Мемезель пишет рисует как пьяный гобл, а ты лезешь с какими-то гномами, — заворчал Урр-Бах. — Как приперлись, так и уйдут. Может, барашку света мало? В подвале лучше не рисовать, буду его сюда таскать.
Король Эркалона Ирсавер отпил из золотого кубка вино, не по-королевски рыгнул и оглядел членов Малого Совета, сидящих ниже него за длинным лакированным столом. Все девять мест были, как обычно, заняты: верховный жрец Светлой Девятки Пирхей благочестиво косился на пышную грудь богини материнства, на фреске кормящей бога справедливости; глава Магической Академии Сертоний просматривал какие-то документы, как и брат короля Мертувер — всесильный глава Тайной службы. Еще один брат Ирсавера, командующий армией страны Рурвель, с глазами, мутными от вчерашней попойки, что-то пытался объянить племяннику и наследному принцу Тисару.
Сын Ирсавера слушал дядю с каменным лицом, иногда переводя чересчур недоуменный взгляд на породистую луфардскую гончую у своих ног. Король поморщился, тридцатилетний сын никак не хотел вникать в государственные дела, предпочитая проводить время в бесцельных забавах с такими же оболтусами из знатнейших семейств королевства. Верховный судья Риор не без труда сложил руки на внушительном животе и искусно притворялся дремлющим. Рядом с ним тихо шептались градоначальник столицы Турхель и глава городской стражи Ирбил.
