Раздался треск дерева. Крыша дома провалилась внутрь. Послышались ужасные крики. За несколько мгновений дом был разрушен до основания, а невидимое существо вернулось в лес. «Семьи и дома Элмера Фрая в Данвиче больше не было».
Я отправился на Часовой холм, где должна была произойти последняя схватка. Этот путь я и раньше проделывал с Лавкрафтом / Армитеджем, но сейчас все казалось иным. Лицо обвевал ветер. Тело ощущалось весомым, настоящим, а не бесплотным туманом, как прежде. Иногда я был Райсом. Иногда я был Морганом. А однажды, всего на минуту-другую, я оказался Армитеджем и осыпал порошком невидимое Азатотово отродье.
Надо мной, как положено, возникло искаженное мукой полулицо, только на этот раз оно замерло и посмотрело прямо на меня, не обращая внимания на остальных.
— Ну, чего уставился? — спросило оно, а потом, исполняя свою роль, должным образом исчезло.
Я думал, что оно вот-вот скажет: «Ты от меня нигде не скроешься» — но этого не случилось. После этого мы вернулись к испуганным жителям деревни, и Армитедж произнес свою речь.
«Следите за небом!>{68} — беззвучно повторял я его слова. — Следите за небом!»
Жители деревни уставились на меня, подозревая, что на холме порошком осыпали не того, кого требовалось.
Жаль, что я в этот раз не встретился со старым колдуном Уэйтли. С ним всегда интересно разговаривать, особенно когда он пропустит пару стаканчиков.
Я очнулся на больничной койке.
Разумеется, мне это было знакомо, и ничего удивительного в этом не было, но и ничего хорошего тоже. Во рту четко ощущался вязкий медный вкус. Что тоже не сулило ничего хорошего. Прищепка на пальце соединяла меня с каким-то аппаратом, а где-то позади весело попискивал монитор сердечной деятельности (интересно, почему их всегда ставят позади? Можно подумать, что от одного их вида у пациента сердце остановится). Сил не было вообще, полное изнеможение. Моя одежда куда-то исчезла, на мне был больничный халат. В кресле у койки сидел Лавкрафт.
— Боже мой, что они сделали с городом! — воскликнул он, увидев, что я пришел в себя. — Мост снесли. Снесли мост, исторический памятник, чтобы высвободить место для новой магистрали и сделать центр города живописнее, — саркастически фыркнул он.
— Где я?
Занавески вокруг койки были задернуты, но никаких больничных шумов я не слышал, поэтому сообразил, что нахожусь не в отделении интенсивной терапии. В палате было светло, значит еще день. Или уже? И какой?
