— Нет, — ответил продавец и добавил еще что-то, но Рики уже отвернулся — ему не терпелось выйти на улицу и приложиться к бутылке.
Погоди-ка, он что, добавил «Пока еще нет»?
Рики вышел из магазина, открыл бутылку и сделал два больших, жадных глотка.
И с нетерпением предвкушал, что вот сейчас виски на него подействует. Он ощутил жаркую волну в центре своего существа, сгусток энергии в животе и влил в себя еще три щедрых глотка. Теперь он стоял, ожидая внутреннего потрясения, чуть пошатываясь от выпитого.
И вот — накатило: жар, смятение, легкое онемение. И ничего больше. Никаких чудес. Никакого зова труб. Никаких огненных колес… Он только что выхлестал полпинты виски, но, по сравнению с недавно виденным чудом, никакого эффекта не ощутил.
И так Рики понял, что теперь он — другой, пока еще незнакомый себе самому.
— Как жизнь? — поинтересовался амбал в лиловом спортивном костюме; лицо у него было как у сурового тольтекского истукана, а губы кривились в неуместно веселой ухмылке.
— Живется, — сказал Рики. — Выпить хочешь?
— «Джека»?
— Ага. Бери всю бутылку. И крышку держи.
— Спасибо, не надо. — Амбал крышку не взял и тут же приложился к бутылке, косясь на Рики странным понимающим взглядом типа «так я и думал».
Рики смотрел на него. Он совершенно не представлял, что дальше случится в его жизни. Вот сейчас ему просто было интересно смотреть, как амбал хлещет виски…
Амбал причмокнул:
— Все по-другому, правда? — Он ухмыльнулся Рики и взмахнул бутылкой. — Теперь ничего не имеет значения. Ну, то есть я так понимаю. Мне вот и с бухла хорошо. А ты… ты ж с этим Андре был… Свидетелем.
— Был. Что с того? Вот скажи мне, какой в этом смысл?
— Нет, это ты мне сам скажешь. Я точно знаю, что на такое не пойду. И никто из моих знакомых на это не пойдет. А ты этого не знал, правда?
— Вот и объясни, какой в этом смысл.
— А какой пожелаешь. Кстати, насчет желаний. Я тут хочу тебе кое-что показать. Можно?
— Ага. Показывай.
— Давай отойдем в сторонку… вот сюда, за угол.
Они свернули на сумрачную автостоянку, заросшую сорняками. Там стояли какие-то люди, но, завидев Рики, тут же разошлись.
— Я тебе вот что покажу… — Амбал вытащил бумажник и раскрыл его.
Только вначале он раскрыл его у себя под носом, поглядел внутрь, и довольное выражение смягчило ольмекские черты его лица>{54}. На миг он замер, с наслаждением рассматривая содержимое бумажника.
Потом он протянул раскрытый бумажник Рики. Там оказалась толстая пачка купюр — потертые банкноты, мятые, как старая кожа. На некоторых купюрах виднелись пятна.
