У вершины дорога шла через овраг, в конце которого тускло поблескивала широкая цистерна городского водосборника, полускрытая кронами деревьев и крышами домов.
— Нам нужен дом вон там, за водосборником. Туда ведет дорожка между деревьями, только она крутая и темная. Поэтому езжай потихоньку, а потом глуши мотор. Я выйду первым, поговорю с ней.
— С кем?
Андре не ответил. Прежде чем начался спуск, Рики успел мельком заметить щупальца холмов, пронзившие полосу тумана, и представил, как они тянутся дальше, в черные глубины залива, и жадно рыщут по дну в поисках еды.
— Вон туда, — сказал Андре, указывая вперед. — Там в кустарнике есть проход.
«Мустанг» с ворчанием пробирался по темному лиственному туннелю; поднялся ветер, зашуршал сухой дубовой листвой.
Вдалеке показалась сумрачная прогалина. На ней стоял приземистый дом, столь темный, что он казался лишь сгустком теней. На крыльце тускло светился желтый огонек. Похоже, фонарь. По одну сторону от фонаря маячила темная фигура, с другой стороны виднелись темные очертания фигуры поменьше.
Рики выключил двигатель. Андре тяжело, длинно вздохнул и вышел из машины. В тишине шепталась листва. Шаги Андре прохрустели по двору. Негр поднялся по скрипучим ступеням крыльца и замер, не доходя до двух теней у тусклого огонька. До Рики донесся… хриплый, стонущий вздох? Да, медленное, клокочущее, надсадное дыхание.
Голос Андре изменился, стал басовитее и жестче.
— Я вернулся, матушка Хэгг. Принес плату. Привел свидетеля. — Андре оглянулся и сказал: — Выходи… как там тебя зовут?
Рики вышел из машины. Его охватило странное чувство, что здесь, в этой тишине, называть свое имя очень опасно. Ну, ничего не поделаешь. Раз он здесь, то можно и представиться.
— Рики Дьюс, — громко произнес он.
Назвавшись, он в следующий миг четко разглядел фигуру поменьше: у фонаря сидел здоровенный черный пес; шерсть на морде серебрилась от старости, а из пасти свисал, мелко подрагивая, багровый язык. Пес, не сводя глаз с Рики, яркой ложкой языка жадно пробовал ночь на вкус…
Хрипло дышал не пес, а матушка Хэгг. Из пещеры ее грудной клетки глухо прозвучало:
— Покажи плату, дурачок.
Андре, чуть пригнувшись, что-то протянул псу. Над склоненной спиной Андре Рики ясно разглядел старуху. Ее спутанные дреды белели, как поганки, черный монолит древнего лица оплыл от времени, глаза блестели лужицами смолы на корявой доске черного дерева. Темные очертания тела скрывали массивное кресло, оставляя на виду только подлокотники, покрытые затейливой резьбой с изображением когтистых геральдических чудовищ — каких именно, Рики не разобрал, но ему почудилось, что они вот-вот с рычанием вырвутся из-под громадных ладоней матушки Хэгг.
