Со временем картины из снов вырисовывались все четче, но сами сны от этого становились не менее, а еще более пугающими, ведь я и вообразить не мог, откуда мне известны многочисленные подробности о месте, которое вроде бы было мне совершенно незнакомо. Никогда не забирался я западнее Колумбуса в штате Огайо, а юго-запад Америки оставался для меня всего лишь цветным пятном на карте, и все же пустыня из видений каким-то сюрреалистическим образом казалась пугающе знакомой.
Я смотрел на самого себя в лучах ослепительного солнца, тело мое было, как ни странно, смуглым и мускулистым, прикрывала его лишь набедренная повязка из грубой ткани. Не схожу ли я с ума? Неужели это я? Я подался вперед, чтобы лучше себя разглядеть, и тут на глаза мне упали длинные шелковистые пряди, черные как вороново крыло. Только когда я откинул их со лба и поднял взгляд, я увидел незнакомца, странным образом знакомого, стоявшего рядом со мной на горячем песке в окружении кактусов. Это был врачеватель, черты его морщинистого, словно шкурка ящерицы, лица едва угадывались, темные глаза будто хранили вековые тайны. Старик курил длинную глиняную трубку, выпуская в теплый воздух дрожащие колечки серого дыма, потряхивал ритуальной погремушкой из черепашьего панциря и нараспев произносил слова — на одном уровне сознания мне совершенно непонятные, но на каком-то другом смутно знакомые, — слова древней ритуальной песни. Врачеватель поворачивался на месте, пропевая таинственную песнь и пуская колечки дыма в разные стороны. В конце концов он описал полный круг. Когда его вневременное лицо снова оборотилось ко мне, в уме отчетливо прозвучали заключительные слова песни: «Гваи-ти, Гваити». Когда я проснулся, яркие образы еще не померкли в памяти. Почти всю ночь слонялся я по улицам, пытаясь либо понять услышанные во сне звуки, либо выкинуть их из головы. Остановившись среди больших надгробных плит на кладбище при церкви Святого Иоанна неподалеку от Бенефит-стрит, я попробовал привести мысли в порядок, но спустя некоторое время поднялся и устало побрел домой. Снова ложиться не хотелось, но, немного почитав, я провалился в сон. Насколько я помню, в тот раз мне больше ничего не привиделось.
На следующий день я взял выходной и договорился о встрече с тем, кто, как я думал, мог пролить свет на мою тайну, — профессором Карлосом Армихо из Брауновского университета. Профессор специализировался на антропологии юго-запада Америки, и как-то раз я был у него на лекции. Мне не верилось, что он обнаружит какой-то смысл в моих ночных видениях, но стоило хотя бы попытаться.
