Он не договорил. Мария метнула нож, но цели тот не достиг - остановился в полуметре от гостя, будто увязнув в желе, и упал на пол.
- Девочка, неужели ты, работая в Канцелярии, не узнала меня? Мое имя Герхард-Йозеф Айварский. Мою мать вы знаете под именем Гертруда Айварская, в девичестве Шеффер, также прозванная Канцелярией Гессенской Ведьмой.
Мария побледнела. Сказанные слова, казалось, добили ее словно вынесенный судьей вердикт.
Герхард прищурился, отчего в уголках его глаз образовались морщинки, взял трость за ствол, и взмахнул будто магическим посохом. Из рукоятки трости брызнул черный как смоль туман, и полетел в женщину со скоростью молнии. Своей цели заклинание не достигло - остановившись в нескольких сантиметрах, оно осыпалось на пол, тут же исчезнув.
Гость снова недовольно скривил лицо и сделал несколько шагов по комнате. Он чувствовал свое превосходство, от мужчины веяло уверенностью и силой. Наконец он прервал молчание, проговорив тихим спокойным голосом:
- Знаете, Мария, я не думал, что вы так преданы Канцелярии.
- Скоро сюда приедет охрана, и ты сдохнешь, как и подобает ублюдку! - с ненавистью в голосе ответила женщина.
Герхард смахнул незаметные ворсинки с лацкана своего пальто и сказал несколько слов на непонятном языке. Неожиданно часы, за которыми пришел гость, начали свой ход вперед. Женщина в ужасе посмотрела на них, и молодое красивое лицо исказила злоба. Когда минутная и часовая стрелки пересекли отметку двенадцати часов, часы зазвонили.
Мария старела на глазах, на ее лбу появилась морщинка, затем вторая, а потом они поползли одна за другой. Мария попыталась подбежать к Герхарду, но тот исчез, мгновенно появившись в другом углу гостиной. Женщина вновь побежала к нему, но от бессилия скоро перешла на шаг, тяжело дыша.
Она уже выглядела не молодой двадцати семи летней женщиной, а настоящей семидесятилетней старухой. Молодая и гладкая кожа покрылась морщинами и старческими пятнами. Красивые огненно-рыжие волосы, уложенные в пышный хвост, теперь свисали седыми сосульками. Серо-голубые глаза, раньше светившиеся любовью и энергией, стали тускло-серыми, утратив огонь жизни.
- Мама! - крикнул Сережа, выскочив из укрытия.
Мария улыбнулась сыну и рухнула на пол, схватившись за сердце, ее глаза окончательно потухли. Мальчик подбежал к маме и, заплакав, стал тормошить ее за рукав. Женщина лежала, не двигаясь, и с легкой улыбкой смотрела куда-то в сторону.
Сережа не верил в происходящее - самый дорогой ему человек, тот, кто о нем заботился и любил его, теперь умирал на глазах. Больше всего Сережу мучило, что он ничего не мог сделать. Мальчик схватил маму за запястье и прижал к себе.
