Но вот самое страшное из ночных видений: около стоячей воды, в местах, поросших вереском, или у тенистых источников, под ветвями старых ив или среди голой долины раздаются во время глубокой ночи быстрые удары и страшный стук вальков прачек. Во многих местах полагают, что они, поднимая до облаков водные брызги, вызывают дождь и привлекают бурю, но у нас они бьют и крутят что-то такое, что походит на белье, но это совсем не белье, а трупы детей. Боже сохрани, если вы вздумаете подсматривать за ними или помешаете им: они схватят вас, начнут колотить и скрутят, как пару чулок, хотя б вы были ростом с сажень. Мне часто удавалось слышать, как стук вальков фантастических прачек раздавался в ночной тишине около пустынных болот: сходство действительно поразительное, а между тем стук этот производят совсем не прачки, а особый род лягушек. Согласитесь, что грустно сделать такое открытие и потерять надежду увидеть когда-нибудь ужасных волшебниц, крутящих страшные тряпки в тумане ноябрьских ночей, при слабом мерцании нарождающейся луны, дробящейся в воде. Один из моих друзей, человек, в котором более ума, нежели смысла, и, по правде сказать, сильно расположенный к пьянству, человек очень храбрый, когда дело касается действительности и легко поддающийся суеверному страху, два раза в жизни видел волшебных прачек и рассказывал о них с величайшим страхом.
Однажды вечером, часов в одиннадцать, проходя по живописной дороге, которая бежит, извиваясь и так сказать, прыгая по окраине волнистого Ормусского оврага, он приметил на берегу источника старуху, в молчании колотившую и выжимавшую белье. Об этом источнике ходила дурная молва, но он, ничего не подозревая, сказал старухе: «Тетка, что так поздно моешь?» Старуха ничего не отвечала. Полагая, что она глуха, он подошел к ней ближе. В то время луна была в полном блеске, и источник сверкал как зеркало, так что он ясно мог рассмотреть лицо стиравшей женщины и убедился, что оно ему совершенно незнакомо. Это очень удивило его: проведя в деревне всю жизнь, охотясь и прогуливаясь по окрестностям, он знал в лицо всех жителей на несколько миль в окружности. Вот слово в слово его рассказ о том, что он чувствовал, встретясь с такой ретивой прачкой: «Мне пришло в голову поверье о ночных прачках лишь тогда, когда я потерял старуху из виду, а до этого я и не думал о них никогда, не верил в них и подошел к старухе без малейшего страха. Но её молчание, её равнодушие при приближении нового лица придали ей в моих глазах вид существа неземного. Если она от старости потеряла слух и зрение, то каким образом достало у неё силы прийти издалека и мыть белье в позднюю ночь, в одном из самых холодных источников, и работать с такой силой и деятельностью? Как хотите, это заслуживало внимания. Но более всего меня изумило то, что происходило во мне самом: то был не страх, а чувство непобедимого отвращения. Когда я прошел мимо неё, она даже не повернула головы. Только придя домой, стал я думать о ночных прачках, и, признаюсь откровенно, мне сделалось ужасно страшно. Вернуться назад я, кажется, не согласился бы ни за что на свете».
