Знаки зла в тех глазах
Распознать сможет каждый, по слову пророка:
Справа лето, а слева зима,
Ясный день и могильная тьма,
Взгляд мужчины и девье змеиное око.
Проходя городские ворота, Сет пробормотал про себя какие-то слова. Лицо у него было твёрдым, как камень, едва разомкнулись тонкие губы. Удачи тебе, брат. Прости.
***
И вот что удалось узнать Бераду у жителей Халлы об истории более чем вековой давности. Кое-кто отказывался с ним разговаривать, словно речь шла о позорной семейной тайне, другие охотно делились подробностями мрачной и волнующей легенды, с которой по всей Империи связывали имя столицы Севера.
Девочкой Саад росла в хорошей семье, радуя близких красотой, благонравием и стихотворным даром. Молодёжь пела песни, слова которых рождались в её голове, её улыбка всегда была центром любого праздника. Но родные страшились за неё - слишком глубокими чувствами жила её душа, слишком большой любовью жаждала возгореться.
И, выходит, страшились не зря: достигнув возраста невесты, Саад уходит в монастырь Матери Воздаяния Лекс, монастырь очень строгого устава. Соловей Халлы больше не пишет стихов. С обритой головой и бескровным лицом видеть её можно лишь на открытых судах над колдунами и ведьмами, где девушка прислуживает старшим сёстрам, постигая на опыте, что такое Закон. Закон божественной справедливости.
Спустя два года монастырь изгоняет Саад, и она возвращается домой. Причина изгнания держится в секрете. Но прежних её поклонников снова ждёт разочарование - Саад не выходит, никого не принимает, не появляется на балах. Она всё ещё неимоверно прекрасна, она богатая наследница и многие мечтают ввести её хозяйкой в свой дом. Но с ней начинают твориться странные вещи.
Стихи появляются снова. Но какие это теперь стихи! Вместо ясной сердечной мудрости прелестного ребёнка - мучительные отзвуки потусторонних предчувствий, видения отравленного разума. Бераду удалось поймать обрывок в памяти одного из уличных певцов:
Ждёт меня скоро две тысячи лет
Тот, кто меня поведёт под венец.
Пыль неразбитых истлевших сердец,
Плоть моя - белый неласковый свет.
Розой лесной зарастает мой след,
Кровью окрашены камни колец,
И выбирающих скорый конец
Оберегаю от боли и бед.
В яркие окна не смею смотреть
Взгляд мой порой принимают за смерть,
С ним через ночь поцелуй оборвав.
Но, посвящённые давней поре,
Рдеют волокна пылающих трав
На отдалённом лесном алтаре.
Саад живёт, словно в полусне. Точнее, она спит, как кошка, почти весь день, засыпая порой на полуслове, где и когда угодно. Когда же не спит, то бродит в самых неподходящих местах.
