Почти у каждого в жизни случаются такие мгновения, которые отпечатываются в сознании с фотографической четкостью. Все окружающее фиксируется камерой мозга, вся сцена как бы застывает в самых ярких цветах, так что спустя какое-то время можно снова и снова, поминутно рассматривать ее в деталях.
Именно такой была и эта сцена.
Орло увидал перед собою небольшую комнату; небольшую только лишь сравнительно с другими помещениями. Но в высоту она была те же пятьдесят футов, что и коридоры.
Часть комнаты занимал стол, накрытый человек на тридцать, а больше ничего крупного в помещении не было.
И здесь же были люди — десятка три.
Понятное дело, что они не все орали, пели или смеялись. Во всяком случае, не все одновременно. Но издаваемые ими звуки творили в результате сущий бедлам.
На несколько секунд увиденное настолько потрясло Орло своей невообразимостью, что юноша, без кровинки на лице, даже не мог сдвинуться с места. В это же время он заметил, что каждый в этой небольшой группе — и почти каждый был источником шума — держал в руках бокал с цветной, прозрачной жидкостью. Ну, слава Богу, теперь-то ясно.
Все эти люди были пьяны.
И еще, здесь находились одни только мужчины. Куда не глянь, ни единой женщины. Прокламируемое равенство обоих полов, установленное законом, в этой комнате силы не имело.
Пьяные! Здесь, в самом сердце всепланетной власти, где каждый мозг обязан быть кристально чистым каждый час, каждый день и год за годом члены Верховного Президиума всей Земли были пьяны в стельку.
Орло узнал знаменитые лица: Мегара, Йоделл, Будун, Калер, Петерсон, Рокуэт, Фафард — представители народа. То один, то другой из этой супер-семерки постоянно делали важные заявления на телевидении. Все, сказанное ими, чиновники рангом поменьше обязаны были заучивать наизусть, потому что с этой минуты эти слова становились линией партии.
В пьяной компании можно было заметить и другие знакомые лица. Но все они на ступень или две стояли ниже первой семерки. Орло посчитал, что каждая такая ступень была шагом к анонимности. Взять хотя бы этого костлявого типа с орлиным носом, орущего какую-то песню: Сосатин? А вот этот толстячок с квадратным подбородком: Домало? Другие имена вообще ускользали из памяти: взять к примеру этого, Кас… Кас… а, черт с ним. Как бы его не звали, сейчас он скрипучим голосом спорил с каким-то мужчиной, ничерта не соображавшим от опьянения и оравшего во все горло.
