Вызванный им Питер Ростен вдруг очутился в центре внимания. Вообще-то, в этой теплой компании ученых он держался как-то с краю. Администратор городка, знавший его еще молодым человеком, не гнушался тем, чтобы поболтать с ним по телефону о том, о сем. И вот как раз во время сегодняшнего утреннего разговора чиновник и упомянул о новом проекте.
— Вы помните Хигенрота… — начал Питер Ростен.
И тут заговорили, казалось, все, не давая ему продолжить:
— О, нет! — закатил глаза кто-то.
— Господи, — взмолился другой, — только не Всепроникающая Теория.
— Думаю, это Глюкен подсунул нам эту работенку, — догадался третий. Да, это такая лажа, как будто мало того, что мы торчим здесь…
— Успокойтесь, господа, — стал упрашивать Ростен. — На то, чтобы расправиться с нею, нам дают шесть месяцев. У нас еще целая куча времени.
Взгляд Орло Томаса перебегал с одного лица на другое. Когда же стало относительно тихо, он спросил:
— Всепроникающая что?
Сэнди МакИнтош буквально взвыл:
— Нам только этого не хватало! Он даже не слыхал о ней! — Он махнул рукой. — Не бойсь, парень, в свое время еще услышишь.
Пухлый мужчина, номер третий с западной стороны, тоже поднялся из-за стола.
— Ладно, пойду-ка я в библиотеку да освежу свои знания по этой Всепроникающей Теории, а потом стану думать. Если нам поручат разбираться с ней, то всем нам было бы лучше подготовиться. А то мы не долго будем чувствовать себя королями.
И он вышел, даже не оглядываясь. Его уход вызвал самые различные замечания среди его коллег.
До сих пор упорно молчавший тип — место десять с северной стороны выкатил свои карие глаза к потолку и сказал:
— Короли… Запертые здесь уже восемь лет, как, скажем, я… Это больше похоже на рабство.
— Это еще с чем сравнивать, — заметил Ишкрин. — Говорят, будто сам Лильгин не выходил из Дворца уже двадцать лет.
— Но ведь он может, если пожелает.
— Так скажите самим себе, что вы тоже можете.
— Но ведь это будет неправда.
Ишкрин всплеснул руками и обратился к Орло:
— Вот видите, какие мы люди. То, что годится для диктатора всего мира, им, видите ли, нехорошо. Да, люди неисправимы.
Вся компания сотрапезников двинулась со своих мест и, обмениваясь различными замечаниями, направилась к выходу. В конце концов в столовой остались только Ишкрин и Орло. Пожилой человек глянул на часы, а потом спокойным голосом заговорил с юношей:
— Я бы рекомендовал вам отправиться в комнату для собраний и ждать там, покуда вам не предоставят комнату.
