Тогда пострадало 3823 человека.
Но на сей раз необходимости в этом не было. Надо будет позвонить Третьему и постараться убедить этого…
Вильямс потряс головой, изгоняя оттуда все лишние мысли. Эпитет, кружащий где-то на грани сознания, был настолько грубым, что даже шокировал его. Немного придя в себя, уже совершенно сознательно, Вильямс напомнил себе: «Установление нового порядка требует жестоких действий. В переходной период люди неуправляемы и легко обращаются к старым стереотипам. Повсюду в мире до сих пор имеются контр-революционеры, вредители, правые и левые уклонисты, оппортунисты…»
Бойкие, ничего не значащие слова, которыми режим называл своих противников катились по проторенным тропкам сознания Вильямса, пока сам он шел по коридору, затем спускался на лифте и по широкому проходу не приблизился к офису Третьего.
Там же он нашел Йоделла. Уже сам приход Четырнадцатого стал для хозяина полнейшей неожиданностью. Третий просматривал документы и внезапно побледнел.
— Я начинаю думать, что неправильно понял данные вами инструкции, сказал Четырнадцатый.
— Какие еще инструкции? — эхом отозвался Третий.
— Хорошо, тогда я сам попробую доложиться по порученному мне делу.
Бледность хозяина кабинета прошла так же быстро, как и появилась. Пожилой человек вскочил из-за стола.
— Нет, нет! — сердито пролаял он. — Ни слова. Все только между вами и Вождем!
— Все это очень просто, — начал было прибывший. — Я…
— Остановитесь! — вскрикнул Номер Третий и заткнул уши пальцами. — Вы в своем уме? Ни слова больше!
Его реакция была совершенно невероятной. Его глаза выглядели безумными, лицо искривилось в гримасе; он изо всех сил пытался взять себя в руки, но все было напрасно.
Вильямс сдался.
— Хорошо, хорошо, — сказал он. — Вы меня убедили. Я уже догадался, что вы к этому не имеете никакого отношения. И обещаю, что такого больше никогда не повторится.
— Было бы лучше, если бы подобное вообще не происходило, — услыхал он хмурое замечание. — А теперь возвращайтесь к себе и ждите, когда я сам позвоню.
Вильямс, хотя никогда и не служил в армии, вытянулся в струнку и отдал салют.
— Есть, сэр. Гарантирую вам, что больше ни одного прокола не произойдет. Я могу уйти?
— Да, идите.
Молодой человек повернулся на месте и вышел. Хотя внешне он держался и спокойно, внутри у него все кипело.
В его уме уже родилось страшное понимание ситуации: ведь я кое-что помню, во мне имеется некий фрагмент информации, подлежащей устранению.
