Джон, которого сотрясала крупная дрожь, вскочил на ноги.
— Вы оскорбили меня, графиня фон Гейерштайн, — медленно произнес он, — и я запрещаю вам продолжать этот разговор. Прикажите слуге седлать моего коня, я немедленно уезжаю из замка!
— Вы запрещаете мне… — задохнулась от возмущения графиня. — Боже мой, но как вы посмели…
Бледная, словно привидение, она уставилась на Джона с таким видом, как будто перед ней появился отвратительное чудовище.
Только через несколько минут ей удалось вернуть хладнокровие.
— Я все же должна сказать вам несколько слов, господин Эксхем. Эта жульническая карточная игра безусловно была подстроена, я знаю это. Вы и ваши друзья победили, и Гейерштайн теперь принадлежит вам. Браво, «Эксхем и компания»!
Джон тоже успокоился; ему даже удалось частично восстановить характерную для англичанина флегматичность.
— Вы упомянули фирму «Эксхем и компания», но я не представляю, что за компанию вы имели в виду, поскольку у меня нет ни компаньонов, ни друзей. Что касается моей фирмы, то отец добавил к ее названию слово «компания» только потому, что такой вариант названия казался ему, человеку простому, более изысканным… Я оплатил карточный долг Ульриха своими деньгами, и я никогда не требовал от него расписки или любого иного признания долга.
Эти грязные бумажки нужны только лавочникам, чтобы оправдывать свои махинации, — с возмущением заявила графиня. — Я не хочу больше говорить об этом, но долг остается долгом, и его нужно вернуть. Поэтому я возвращаю его!
Джон помотал головой; каким бы проницательным умом он ни обладал, он не все мог объяснить в этой истории; отдельные ее элементы никак нельзя было связать в нечто цельное и непротиворечивое.
Пробст мог знать что-нибудь о том, что вы называете жульнической игрой в карты, когда он пришел ко мне в Лондоне и передал ваше приглашение?
Наши взгляды на эту игру разошлись, — признала графиня. — Пробст всегда считал вас настоящим джентльменом, и я не хотела лишать его этой иллюзии в последний момент.
Ладно, все это звучит весьма правдоподобно. А что вы скажете про подарок, который Пробст передал мне от вашего имени?
Я никогда не поручала ему ничего подобного. Не представляю, о каком подарке вы говорите?
Джон положил миниатюру на стол.
Графиня Эрна громко вскрикнула.
Мой портрет… Но у меня никогда не было такой миниатюры…
Она поднесла портрет к свече и неожиданно громко рассмеялась.
Слава Богу, это не мой портрет!
Она намочила салфетку в водке и осторожно потерла женскую головку на миниатюре.
