Сойдя с коня, Джон пошел на огонек и очутился в помещении, напоминающем склеп. На выступе над тремя надгробными плитами горел масляный фонарь, в свете которого он прочитал выбитые на плитах имена. Они не сопровождались ни титулами, ни датами, а всего лишь скупо сообщали:
Граф Карл-Людвиг-Арнольд фон Гейерштайн
Граф Ульрих-Рандольф фон Гейерштайн
Иоганн-Петер Пробст
Взволнованный Эксхем громко выразил признательность по-прежнему неизвестной ему графине Эрне.
Отважный и верный Пробст покоился рядом со своим обожаемым юным хозяином в графском склепе!
Он снял шляпу и преклонил колени.
Ульрих, я пришел, — негромко сказал он.
Спасибо, капитан Эксхем! — послышался голос рядом сним.
Испуганный Джон одним прыжком вскочил на ноги — так потрясли его слова, сказанные, как ему показалось, кем-то из мертвецов.
Но он сразу же понял, что случилось: он не заметил женщину, стоявшую на коленях за надгробными плитами.
Встав на ноги, она подошла ближе и остановилась в свете фонаря. Поразительное сходство между Эрной фон Гейерштайн и Маргарет Грирсон уже не было для Эксхема неожиданностью, но он никогда не представлял, насколько оно было едва ли не абсолютным. Разве что на портрете художник придал волосам девушки золотисто-каштановую окраску, а здесь в свете фонаря ее волосы отливали чистым золотом.
— Маргарет… — невольно пробормотал он.
— Нет, я Эрна, — негромко прозвучал ответ.
Джон снова отказался верить своим чувствам: девушка обратилась к нему на чистом английском, и голос ее был голосом Маргарет.
— Обычно посетители замка попадают в него другим путем. Будьте любезны следовать за мной.
Это действительно был певучий голос Маргарет, но он никогда не звучал так холодно и так безразлично.
Они молча покинули склеп. Джон впервые увидел Эрну фон Гейерштайн при дневном свете.
Маргарет! Джон едва удержался, чтобы снова не произнести это имя. Теперь он видел, что художник не ошибся: вместо пышной волны светлых волос Маргарет он видел каштановые пряди с золотистым отливом, обрамлявшие лицо Эрны.
Вскоре он заметил еще одно различие, на этот раз в одежде.
Маргарет Грирсон увлекалась светлой одеждой, платьями с кринолином розового, золотисто-желтого или бледно-зеленого цвета, с множеством шелковых лент, тогда как Эрна фон Гейерштайн была в костюме амазонки из темного бархата, в высоких сапогах для верховой езды и в небольшой шляпке из черного фетра, которая вполне могла оказаться на голове охотника.
— Возьмите своего коня за уздечку, капитан.
