— Неужели такое возможно? — удивился Эксхем.
— Речь идет не об алмазах или рубинах, а всего лишь о сардониксе, яшме, нефрите и авантюрине; такие поделочные камни известны возле Ольденбурга, но здесь их гораздо больше. Впрочем, я считаю, что это все пустая болтовня.
Генерал замолчал и повернулся к трактирщику:
— Эй, Лебеволь, почему у нас пустые бокалы?
Кабатчик давно зажег в зале лампы, и на опустевшей террасе не осталось никого, кроме больших ночных бабочек.
— Доброй ночи, Эксхем, — попрощался с Джоном генерал, — сегодня я слишком припозднился, ведь я давно привык ложиться очень рано. Передайте мой привет графине Эрне, когда вы увидите ее завтра. Спокойной ночи!
Эксхем тоже быстро улегся в постель, так как у него позади была длинная дорога и трудный день.
Город давно погасил все огни за исключением редких уличных фонарей. Закрылись кафе и таверны, жители отдыхали от праздничных утех.
Тем не менее, в доме на узкой улочке позади собора светилось одно окно. Снаружи его почти нельзя было увидеть, так как фитиль лампы был прикручен, и тусклого света хватало только на освещение комнаты, заполненной странными приборами, бутылями, мензурками и ретортами; в ней царил неприятный запах кислот и других химических реактивов.
Юлиус Цукербайн с большой баварской трубкой в зубах сидел за столом. Время от времени он прикладывался к стакану с пуншем, не отводя при этом взгляда от настенных часов.
Послышался негромкий стук в окно соседней комнаты.
Аптекарь не стал всматриваться в темноту, а вышел во внутренний садик и открыл наружную калитку, выходившую на узкий канал.
Входите, — негромко пригласил он гостя.
Ночной посетитель прошел за аптекарем в мрачную комнату и встал у входа, стараясь не попасть в круг света возле стола.
Вы уже познакомились с ним, не так ли? — сухо поинтересовался он.
Я отомщу ему за его наглость, — прошипел аптекарь. — Он сорвал с меня парик!
Вы вели себя крайне глупо, с Джоном Эксхемом не так-то легко завязать дружеские отношения. В любом случае, вам не стоило ссориться с ним.
Вы собираетесь что-то приказать мне?
Пока можете проследить, с какой стороны дует ветер; я сообщу, если вы понадобитесь мне для чего-нибудь более серьезного.
Тогда поторопитесь — проворчал аптекарь. — Эрна фон Гейерштайн только что вернулась в замок.
Вы не сказали мне ничего нового… А вы оставили наблюдателей в Саргенвальде?
— Двоих. Швертфегера и Брейткопфа.
— Вы их уже не увидите!
— И почему, позвольте спросить вас?
