— Капитан Эксхем!
Джон вскочил, едва удержав удивленный возглас.
— Господин Монталиве?
— Тише! Поторопитесь, я не уверен, что нам никто не помешает… Вот ваше оружие, они не удосужились спрятать его. Ваш пистолет заряжен, и я советую вам не колебаться, если возникнет необходимость пустить его в дело.
Джон хотел бы задать художнику множество вопросов, но француз остановил его.
Нам некогда разговаривать, нужно как можно скорее убраться отсюда!
Они поднялись по лестнице и очутились в коридоре.
Джон услышал доносившийся из соседней комнаты храп и вопросительно посмотрел на своего спасителя.
Ладно, мы можем потратить несколько секунд, чтобы удовлетворить ваше любопытство, — ухмыльнулся француз.
Он распахнул дверь в небольшую комнату и посветил в нее фонарем.
Эксхем увидел свою тюремщицу, лежавшую на полу и громко храпевшую.
Вот что бывает с человеком, выпившим вина с сильным снотворным, — объяснил художник, посмеиваясь. — Но я, пожалуй, воспользуюсь этой возможностью, чтобы…
Джон увидел, как француз направил пистолет в голову женщины, и с отвращением отвернулся,
Но выстрела не последовало. Француз спрятал пистолет в карман, покачав головой.
Я не могу застрелить спящую женщину, — проворчал он. — Хотя такая особа, как она, давно заслужила виселицу или гильотину.
Он отвернулся и тут же с неожиданным восклицанием наклонился, чтобы подобрать какой-то небольшой блестящий предмет, валявшийся на полу.
Колдунья потеряла его, когда упала, заснув, — пробормотал он. — Ладно, у меня появилась одна идея. Постойте возле дверей с готовым к стрельбе пистолетом, Эксхем. Как только кто-нибудь появится, сразу стреляйте, даже не пытаясь разглядеть его. Ни малейшей жалости, никаких колебаний, слышите? Мы находимся в состоянии законной самообороны. А сейчас не смотрите, если вы чересчур чувствительны.
Монталиве сдвинул защитное стекло фонаря и положил в пламя подобранный им предмет.
Через минуту обернув руку платком, он извлек предмет из пламени. Ткань платка задымилась, но не вспыхнула.
— Вот вам, фрейлейн Труда! — воскликнул Монталиве. И он прижал раскаленный предмет ко лбу женщины. Ее кожа затрещала, обугливаясь, и по комнате распространился отвратительный запах горящей плоти.
Эксхем вздрогнул. Он не понимал, каким образом этот добродушный француз мог решиться на такой невероятно жестокий поступок.
— Не волнуйтесь, она не проснется — я использовал очень сильное снотворное, которое получил от великого французского врача, господина Дюпюйтрена. Женщина сейчас не ощущает боли, но, если она будет не совсем в форме, когда придет в себя, то я не собираюсь жалеть ее.
