— Ты уверен, Эндрюс!? — встревожился мистер Джонс, так, на всякий случай. В конце концов, каждый сам распоряжается своей судьбой.
— Есть опыт, правда из детства… Понимаешь, тут важно, чтобы кровь к голове не приливала. Чаще её поднимать надо будет… отвишу без проблем, — речь была напичкана неуверенными паузами, но всё же белый брат сказал то, что сказал. Предельно ясно.
— Окей, Эндрюс, — проводник чуть помедлил и озвучил решение туриста. — СОНА ТВЕ.
Эмоция сожаления мелькнула в глазах вождя, но заметил её только турист, стоящий с Тепалом «нос к носу». Насладиться эмоцией, однако, не успел.
— БАЛАЛА! — бросил вождь, круто развернулся и зашагал прочь от столба.
Деревня стала расходиться. К Андрюхе подрулил здоровяк, иллюстрировавший наказание. Он по-свойски хлопнул доктора по плечу и потряс восхищенным кулаком.
26. Унтата тьинбива те — это не ерунда
— Ну и жарища! — шумно выдохнул Андрюха.
— Угу, — меланхолично отозвался гид.
— Ты — то чего страдаешь? Иди в хижину, полежи в теньке.
— Не могу. Ведь ты меня нанял на неделю. Вдруг тебе понадобится перевести?
— Вряд ли, — усмехнулся доктор, оглядывая пустую площадь. Он всё также был привязан к ритуальному столбу. Переводчик лежал рядом, и ковырял прутиком землю.
На площади появился старый тепетай, с циновкой под мышкой. Неспешно расстелил коврик прямо против туриста, основательно уселся. И уставился на доктора.
— Что он на меня так пялится!?
Старик будто понял вопрос на русском языке, и немедленно произнёс:
— БАМБАМБИЛМА! — выставил большой палец в одобряющем жесте.
— Он говорит, что ты храбрец, — разъяснил Уинстон.
— Ну, спасибо…
— ТХАХА ГДА ТЕНДА УП. ТЬИНБИВА ХСАСА. ТИЛБА МА.
— Что он сказал!?
— Старик прожил долгую жизнь. И на его памяти ты второй человек, который добровольно даёт обет безбрачия.
— Что за нахрен!? Какой-такой обет безбрачия!? — заволновался турист.
Мы на разных полюсах с инвалидами. Впрочем, между кастрацией и инвалидностью разница ощутимая. Хотя деликатность одинаковая.
— Эндрюс, кхм… я с ним согласен, — чуть замялся Уинстон. — После того, как ты провисишь на яйцах двадцать часов, о половой функции придётся мечтать. Если только современная медицина…
Жизнь невероятно мстительна, да. И удирать от её мести смешно, ведь бегать от жизни будет только придурок. Исключения подтверждают… Доктор завыл на всю деревню:
— На яйцах!? Ты мне ничего не сказал про яйца!
— Разве? — искренне удивился африканец. Он вскочил, и ошалело посмотрел сначала на тепетая, потом на подопечного. — По — моему, говорил. Или… нет?
