– Ну, не со всем, – заметила Шторм и широко повела руками, охватив своим жестом судно, море и все наше невероятно сложное положение в целом.
Мы так и уставились на нее.
– Простите, – пробормотала она.
– Не паникуй, – сказал я, потому что мне нравилось, как это обычно говорил Томми. – Твоя очередь, Шторм.
– Ага. Помните, мы как-то раз стояли в бухте рядом с яхтой в 30 метров длиной? «Задавака», помните?
Я кивнул.
– Там еще были богатые детки, их родители никак не могли запустить свой выпендрежный двигатель.
– Ну да. В общем, папа тогда нашел на затонувшем пиратском корабле кинжал, сидел на палубе и чистил его. А день был жаркий, и я решила окунуться. А вредные мальчишки с яхты начали орать и дразниться тюленем и пузатой медузой.
Томми засмеялся:
– Ой, помню! Папа зажал кинжал в зубах, схватил веревку и перелетел на «Задаваку» в точности как пират.
Бек подхватила:
– И сказал: «Что, ребята, с двигателем проблемы? Ах, какая жалость – до ближайшего механика миль сто. Собственно, здесь вам может помочь только один человек – моя красавица-дочка, вон та симпатичная девочка, которая плавает вокруг яхты».
Шторм изо всех сил сдерживала слезы, поэтому вместо нее историю закончил я:
– «Потому что, – сказал папа, – понимаете ли, наша Шторм Кидд помнит наизусть все инструкции по обслуживанию и ремонту любых судов. И ваш плавучий особняк – не исключение».
– А потом ты починила им двигатель, – сказал Томми.
– Это папа меня попросил, – ответила Шторм, вытирая глаза кулаком. – Что еще прикажешь делать «красавице-дочке»? Ладно, Томми, давай теперь ты.
Томми неуклюже тискал в руках папину фуражку.
– Ага. Ну… спасибо, папа… спасибо, мама… за… ну, за все.
Мы дружно кивнули. Потому что он все правильно сказал.
Томми бросил папину фуражку в море.
Мы стояли и смотрели, как волны медленно несут ее прочь.
Надо, пожалуй, еще кое-что рассказать о нас с Бек. Дело в том, что иногда мы бранимся без остановки. Родители называли это «Близнецовыми тирадами».
Конечно, когда папа с мамой только придумали это название, я не знал, что такое тирада.
Мама – она преподавала нам английский – заставила меня посмотреть это слово в словаре. «Тирада – продолжительный монолог, служащий для выражения злости и упрека».
Вообще мы довольно часто орем друг на друга и по-всякому обзываемся (у меня получается лучше, чем у Бек, – я же писатель, а она – художница). Но недолго (так что «продолжительным монологом» наши Близнецовые тирады не назовешь). Собственно говоря, обычно мы ругаемся секунд шестьдесят, а потом устаем. Ну, как летний шквал на Багамах – гром, молния, а потом вдруг раз, и над головой чистое небо.
